Окончив исторический факультет Карлова университета в Праге, Ярослав Муриц устроился на работу в Институт археологии. Он женился по страстной любви на однокурснице, но с течением лет любовь остыла, появилось четкое осознание того, что они с женой совершенно разные и, более того, чуждые друг другу люди. Михаэла Мурицова вместе сыном Яном после развода переехала в Карловы Вары, где вновь вышла замуж.
Муриц-младший на дух не переносил своего отчима и коротал время между Карловыми Варами и Прагой, нередко наведываясь к отцу. Вот и сейчас он пришел к нему на улицу Желевского, намереваясь задержаться у него на несколько дней. Яну было двадцать лет, и он только что окончил профессиональную школу. В этой школе он основательно подсел на наркотики, о чем отец только догадывался. Ярослав, впрочем, предпочитал делать вид, что ничего не замечает, когда искоса бросал взгляд на синюшную физиономию своего отпрыска. Он полагал, что во всем виновата Михаэла, лишившая его возможности ежедневно видеть и воспитывать сына, за которым и сама должна была неусыпно следить.
А Ян, кое-как поддерживая разговор с отцом, трепетал в жутком нетерпении. Ему позарез нужны были деньги, поскольку тот дилер наркотиков, который еще совсем недавно безропотно прощал ему все долги, вдруг поставил его на счетчик, теперь на кону стояла жизнь, которая ему еще была не безразлична. Ян знал, что в шкафу у отца хранится какая-то старинная ваза, о которой он почти ничего не знал, но полагал, что за нее можно выручить немалые деньги.
«Если ее продать, – думал Ян, – можно не только рассчитаться с долгами, но еще и покайфовать, было бы желание».
– А помнишь, ты как-то рассказывал, как привез из экспедиции какую-то вазу? – спросил он у отца, который сосредоточенно набивал трубку табаком, не поднимая глаз на сына.
– Да, из раскопок возле Кутной горы, на месте Сиона, а что? – ответил Ярослав.
– А почему ты не сдал это барахло вместе со всем прочим хламом в музей? – продолжил расспросы сын.
Ярослав задумчиво затянулся табачным дымом, вспоминая, как тогда, когда все его коллеги ушли на обед, он остался на месте раскопок и случайно обнаружил нацарапанный на одном из камней крестик. Что-то подсказывало Мурицу, что под этим камнем таится нечто весьма значительное. И это нечто, словно диктуя ему свою волю, заставило его вернуться в раскоп в выходной день, когда там никого не было. Под меченым камнем он обнаружил тот самый предмет, который его сын назвал вазой.
– Ты знаешь, – пробурчал Ярослав, – я решил, что эти чертовы мокрицы не достойны того, чтобы владеть этим сокровищем.
У Мурица-младшего загорелись глаза.
– Сокровищем? – переспросил он, стараясь не выдать свой интерес. – И что же ценного в этом хламе? Извини, конечно, если я задеваю твои чувства, может, я чего-то не понимаю.
– Да, ты не понимаешь, – ответил Ярослав. – Эта, как ты говоришь, ваза относится к эпохе как минимум Карла IV. Четырнадцатый век.
– И что? – продолжил допытываться Ян.
– А то, что если это, действительно, Грааль, то эти грязные свиньи-коммунисты, которые были тогда у власти, просто недостойны были им владеть, – раздраженно фыркнул отец.
– А сейчас чего бы тебе ее не сдать капиталистам или кто там сейчас сидит на троне? Власть же сменилась, – продолжал расспрашивать отца Ян.
– А эти уроды тоже ее недостойны. Предали все идеалы 68 года. И жрут сейчас дерьмо, принимая американские и западные подачки, – злобно пыхнув трубкой, ответил Муриц-старший.
