Мне
становится тошно. Это не токсикоз —
меня тошнит от того обмана, в котором я
жила всё это время.
—
Значит, оплачивал, — говорю я тихо. И
Макс кивает.
Кивает,
разбивая мне этим сердце.
Хотя...
если бы он не заботился о своей дочери,
это тоже бы меня покоробило.
Такой
каламбур.
Мы
молча идём по дорожке.
Долго
молчим.
Не
знаю, о чем думает Максим, но я думаю о
том, что не справляюсь со всем этим. Я
как будто пытаюсь пить чай из склеенной
разбитой чашки — чай льётся через
трещины,ошпаривая мои руки.
—
Мне это выгодно, — вдруг произносит
Максим. Я поворачиваю к нему голову,
пытаясь понять, о чем он сейчас говорит.
— Я
один раз вношу платеж — и на три месяца
забываю про твою сводную сестру.
—
Про мать своего ребенка, — уточняю я.
Муж
неохотно кивает.
—
Недорогой способ купить себе немного
спокойствия, — добавляет он.
Я
смотрю на мужа и чувствую, что не знаю
его … Как я прожила с ним целых пять
лет, фактически не зная этого человека?
Я
понимаю, что мне надо выбираться из той
странной спячки, в которой я пребывала
уже пару месяцев — с того самого дня,
когда прочитала смс от Ольги с телефона
свекрови.
Два
месяца — большой срок, если учесть, что
скоро у меня начнет меняться тело... пока
я почти не поправилась, но вряд ли я
останусь в такой же форме в ближайшие
месяцы. И, если решать что-то кардинальное...
это надо делать как можно быстрее.
—
Ты не знаешь, мои родители в городе? —
спрашиваю я у Макса, имея в виду, конечно,
в первую очередь свою мать.
Их
всех лжецов, что меня окружают, мама —
самое слабое звено. Родители Максима в
любом случае будут на стороне сына … и
его ребёнка, кто бы не был матерью этого
ребенка. Отчим тоже не станет со мной
откровенничать, даже не потому, что
Ольга его кровная дочь, а потому что он
считает Макса за сына, которого у него
никогда не было.
А
вот мама...
Когда
я спрашиваю мужа о матери, Максим
удивленно смотрит на меня.
—
Ты хочешь с ней увидеться? — спрашивает
он так, будто в этом была какая-то
странность.
Я
киваю.
—
Ты уверена?
—
Думаю, уже пора, — говорю я с усмешкой.
— Нельзя вечно прятаться от жизни.
—
Она звонит тебе каждую неделю, — вдруг
произносит супруг. — Наши родители
волнуются о тебе...о нас.
Прикусив
губу, я смотрю на Макса.
— А
разве «мы» ещё существуем? — спрашиваю
я недоуменно. Муж вздрагивает.
—
Диана...
—
Максим, я беременна, — глядя в лицо мужу,
говорю я. — Я жду ребенка. Я мечтала об
этом целых пять лет... И только это сейчас
для меня имеет значение. Мой ребенок.
— Я
понимаю, — кивает супруг.
Я
качаю головой.
—
Нет, Макс, не понимаешь, — усмехаюсь я.
— У тебя уже есть ребенок. Ты пережил
Ольгину беременность, и роды — пережил
рождение Анечки... Твоя дочь уже не просто
эмбрион в женском теле, и даже не
беззащитный кулек в конверте на выписку.
Три года — у человека уже имеются свой
характер, свои привычки... Мне всё это
только предстоит пережить — и это ужасно
сложно, потому что в этом положении я
оказалась совсем одна.
—
Диана... — муж надвигается, чтобы обнять
меня. — Ты не одна, мы вместе.
—
Нет, Максим, — качаю я головой, напоминая
ему о том, что сказала ему буквально
минуту назад: «нас» уже не существует.
«Ты
нас предал».
