– А! Ты, видимо, наша новенькая? Куросэ-тян[6], это Арата, мой одноклассник и друг детства. – Кадзуя, видимо, заметил мой недоуменный взгляд и беззаботно представил нас друг другу.
Я был совершенно сбит с толку, потому что ни секунды не сомневался, что новый член нашего клуба – парень.
Наши с Куросэ взгляды встретились, и она кивнула:
– Маи Куросэ. Приятно познакомиться.
– Арата Мотидзуки. Взаимно.
После обмена минимальными любезностями она достала из сумки книгу, обернутую в дополнительную обложку, и углубилась в чтение.
Так что теперь мы занимались каждый своим делом уже втроем. Кадзуя буравил взглядом монитор, мы с Куросэ читали. На самом деле атмосфера в кружке мне показалась неожиданно уютной и я неплохо провел время.
– Все. Сегодня больше не пишется, – наконец прервал молчание Кадзуя.
Он закрыл ноут, лег на парту и уснул.
Сразу после этого новенькая тоже закрыла книжку и поднялась.
– На сегодня пойду.
– Угу… Эм… Спасибо, что составила компанию.
Перед тем как уйти, она еще раз обернулась на нас. Мне показалось, что ее кошачьи глаза проникли мне в самую душу, и сердце пропустило удар.
Она молча ушла. А я понял, почему мой друг не смог сказать о ее характере ничего определенного.
В субботу я никуда не пошел: засел дома за приставкой.
– Осталось восемьдесят семь… – пробормотал я, убивая очередного монстра.
Тыкая в кнопки на пульте, я размышлял о том, не преступно ли вот так прожигать последние три месяца жизни? С другой стороны, а что можно успеть за такой короткий срок? Я думаю, жить обычной жизнью и утопать в безделии по выходным, пока над жизнью не опустится занавес, – самый правильный план действий. Очень в моем стиле, и ровно так я бы провел это время, если бы ничего не знал, к тому же я не видел смысла заставлять себя вытворять что-то экстраординарное.
Я поставил игру на паузу, развалился на кровати и задумчиво уставился в белый потолок.
Зачем вообще люди появляются на свет? Зачем мы живем?
С тех пор как у меня появилась эта дурацкая способность, я постоянно забивал голову бесплодными размышлениями и риторическими вопросами. А уж теперь, когда цифры появились над моей собственной головой, я и вовсе крепко призадумался над этим. Но, увы, сколько ни думал, понял только, что никакого определенного вывода нет и быть не может. Однако мысли навязчиво вращались по кругу.
Как насчет Кадзуи? Навскидку мне кажется, сам бы он сказал, что живет, чтобы писать и стать писателем. По крайней мере, легко готов представить такой ответ. А новенькая в нашем кружке, Куросэ? Я ее пока толком не знаю, поэтому самовольно решил за нее, что ей, наверное, нравится вкусно поесть, и на этом заставил себя отвлечься от бесплодных мыслей.
Небо за окном темнело, и я вздохнул. Вот и еще один бесполезный день подходит к концу. Когда окончательно свечерело, я вяло задернул шторы.
Наступил понедельник. Число над моей головой снизилось уже до восьмидесяти пяти. Я наблюдал, как медленно, но верно тает отведенный мне срок, и начинал беспокоиться, не сойду ли с ума. Решил, что буду по возможности избегать зеркал, и поехал в школу.
По дороге мне опять попался тот же мальчишка с четырьмя портфелями.
Я затормозил. Но не потому, что побоялся в него врезаться, а потому, что и над его кепкой зависли цифры.
Он, кажется, испугался, когда за его спиной скрипнули тормоза, пошатнулся и шлепнулся на пятую точку.
