Очень медленно он оборачивается. А я… Мне сложно поднять глаза выше ворота футболки.
Стою, боясь поверить, что передо мной — Белый.
Боюсь поднять глаза и ошибиться.
Но сердце ухает в груди. Мчится. Стучит так, что, кажется, этот звук слышен даже на улице. Оно не дает промашек.
Крепко зажмуриваюсь. Чувствую, как что-то теплое касается моей щеки.
Распахиваю глаза. Понимаю, что мужские пальцы скользят по моему лицу.
Бережно и нежно. Не помню, чтобы ко мне настолько трепетно прикасались.
Тону в его черных омутах. Меня сносит диким взглядом. Родной, впечатанной в память ухмылкой. Теперь она не кажется мне надменной. И шрам радует глаз.
Да, это он. Федор Белый. Он!
Не сразу понимаю, что мы куда-то движемся. Он тянет меня за собой. А я не могу сделать вдоха. Не могу отвести глаз. Не могу связно думать. Просто смотрю в его глаза, обжигающие, горящие безумием.
— Полный. В обе тачки, — негромко бросает Федор, слышу шорох купюр.
— Стойте! Сюда нельзя! — возмущенный голос кассира.
Яркий свет помещения сменяется полумраком подсобки.
Я вскидываю ладонь, чтобы и самой убедиться в том, о чем кричит сердце.
Квадратный подбородок, немного колючий. Твердые губы. Обжигающее дыхание.
Жесткие пальцы с силой прижимают мою ладонь.
Белый делает глубокие вдохи, щекоча мою чувствительную кожу, словно ему не хватает кислорода. Неровное, горячее дыхание опаляет, прожигает насквозь, до костей.
— Надия…, — слышу сбивчивый шепот.
Улыбаюсь, будто у меня едет крыша. Подаюсь вперед. Лбом упираюсь в широкую грудную клетку, под которой громко стучит сердце.
Моя кепка улетает на пол. Плевать.
Вскидываю глаза, желая запомнить каждый миг. Каждую секунду.
Пусть я схожу с ума. Пусть!
Руки прочно обхватывают мужской торс. Чертов гипс мешает. Но я ничего не замечаю. Ухом прижимаюсь к теплой ткани футболки. И слушаю… слушаю… слушаю…
— Дай мне свой телефон, — он говорит, вжимаясь ртом в мои волосы на макушке.
Руки Федора стальным обручем обнимают меня. Сдавливают. Но мне не больно. Мне необходимо чувствовать его силу. Его присутствие рядом. Я хочу понимать, что не сплю.
Послушно диктую номер.
— Запомнил? — тихо, едва шевеля губами, спрашиваю я.
Он просто кивает.
Понимаю, что мне нужно бежать. Мама ждет. И если я не выйду сейчас, то силами мамы будут организованы поиски глобального масштаба.
Белый словно слышит мои мысли. На миг стискивает мои плечи до хруста. Жадный вдох.
Мужские руки разжимаются, выпуская меня и плена.
Мне становится холодно. На улице больше тридцати по Цельсию, а меня бьет озноб.
Безумие какое-то. Но оно заканчивается, стоит мне сделать шаг из подсобки.
Я выхожу из здания заправочной станции одна, в руке пакет с ледяной водой. Мама ждет меня, припарковав машину чуть в стороне от въезда.
На нетвердых ногах подхожу к кабриолету. Вижу, как мимо очень медленно проезжает черный внедорожник. Водитель не смотрит в нашу сторону. Но я замечаю, как напряжены мужские плечи, как рука крепко сжимает рулевое колесо.
— Надо же…, — задумчиво говорит мама, а я вскидываю на нее взгляд.
Что ей сказать? Мама ведь должна понять.
— Белый? — продолжает мамочка, а я понимаю, что не могу скрыть эмоции.
Все написано на моем лице. Пытаюсь сдержать эмоции. Но глупая улыбка лезет на лицо.
Слышу громкий сигнал клаксона.
Распахнув глаза в удивлении, понимаю, что мама несколько раз очень настойчиво сигналит проехавшей мимо машине.
С ужасом наблюдаю за тем, как внедорожник тормозит. Дверь распахивается. Водитель легко выходит из салона.
