Сам же идет сзади как конвой. Будто это он меня наконец дождался, а не я его.
– Так твоя голова и выглядит не очень, Ярослав, – шипя, ставлю его в известность, оборачиваясь и тормозя.
– М-м-м, спасибо за комплимент, – поджимает Яр губы, и на моих плечах оказывается и вторая его рука.
Мужские пальцы уверенно врезаются в кожу сквозь футболку и настойчиво ведут в нужном направлении.
Господи, какой же он…
Кошусь на его сбитые костяшки. От мужских горячих ладоней по моему телу бежит нервный ток, заставляя дышать мельче и чаще.
Ну вот почему ему обязательно касаться…
– С кем ты успел подраться и нажраться? Мы же виделись вчера в обед, ты собирался просто сумку собрать. Как у тебя всегда так получается? – бурчу гораздо меланхоличнее, когда, получив посадочные талоны, спешим на досмотр, – И почему так опоздал? Не мог отказать себе в эффектном появлении в последнюю секунду?Возмущение под воздействием близости трансформируется во что-то вязкое, жаркое и смущенное. Щеки начинает пощипывать внутренним теплом. И я теряюсь… Теряюсь как всегда с ним. Это невыносимо. Это так напрягает!
Занимаем очередь.
– Считаешь, вышло эффектно, Энж? – наконец отпустив мои плечи и стоя рядом, Яр игнорирует все мои вопросы, кроме последнего предложения.
Будто все, что вылетает из моего рта – не более, чем назойливый писк насекомого.
Вместо хоть каких-то объяснений, он режет по мне быстрым взглядом, который на миг задерживается не на моем недовольным лице, а на голых коленках, отчего они странно смягчаются.
Сжимаю губы в плотную линию, отворачиваясь.
Чувство неловкости от того, что замечаю его мимолетные двусмысленные взгляды, лишь возрастает. С Тихим мне всегда неуютно. С ним я вечно что-то не то говорю и не так себя веду.
Вот сейчас непонятно с чего начала канючить, как его мамочка! Обычно я так не делаю. Это глупо. В конце концов, кто я такая, чтобы он передо мной отчитывался. Он и не стал.
А мне уже стыдно. И неловко. Опять.
И в его пристальном, тяжелом взгляде, которым он вечно меня сверлит как дрель бревно, мне чудится надменная насмешка. Будто он знает, как меня колбасит, и его это забавляет.
Боже, я не представляю, как у нас получится сыграть хотя бы приятельские отношения, не то что любовь!
Хорошо, что время поджимает, и мы не тратим его на дальнейший разговор, который явно не клеится.
Молча проходим досмотр, торопливо шагаем сквозь зону вылета, игнорируя кафе и магазины, и последними бежим по рукаву.
Когда наконец оказываемся в самолете, то симпатичная стюардесса нас разделяет. Тихий отправляется в её сопровождении в бизнес, даже не удостоив меня взглядом на прощание, а я плетусь в хвост самолета занять свое кресло на проходе.
Найдя нужное место, обнаруживаю там чужую сумку.
– Извините, можете убрать? – вежливо спрашиваю у тучной женщины, игнорирующей мое появление.
Мне достается раздраженный взгляд, а затем она, громко вздохнув, убирает сумку с таким видом, будто я в чем-то виновата перед ней.
Сажусь в свое кресло, косясь на ее полную руку на общем подлокотнике. Пожалуй, в этом случае просить о чем-то без вариантов.
Нос щекочет резкий сладковатый запах ее духов с кислой примесью застарелого пота. Похоже меня ждут незабываемые два с половиной часа.
А кто-то расслабляется в бизнесе…
Пристегиваю ремень и смыкаю веки, намереваясь продремать весь полет, ведь пришлось встать в шесть утра, а впереди бесконечный день.
