Я понимал, что Армандо знает, чем я занимаюсь, но он хранил молчание, делал вид, что не происходит ничего крамольного. А может, я попал в список избранных, которым разрешено знать правду? Ведь делиться своими открытиями я ни с кем не мог, так что мои знания были не опасны для процветания и счастья в республике Ла-Эсперанса.
Где-то в середине второй недели случилось неприятное. Я стоял на парковке центра и ждал автобуса номер пять. Другие автобусы уже уехали, а мы, семь программистов, стояли в тени пальмы и ругались. Минут через десять к нам подошел офицер и раздал каждому по листочку. Я прочитал, что мне выпала честь быть отмеченным Сеньором Гобернанте и что теперь мне предоставлена возможность жить в отдельной комнате комфортабельного общежития на территории Центра. Здание общежития расположено в сосновой роще, рядом плавательный бассейн, спортивные площадки, сеть тенистых дорожек для прогулок и бега трусцой. Завтрак и ужин будут сервироваться в столовой, которая располагается в цокольном этаже общежития, причем меню составлено нутрициологами с учетом, что мы все заняты сложной умственной работой. В нижней части листочка был нарисован план территории центра с отмеченным зданием общежития и указан номер комнаты, где мне предстояло жить.
– Меrdе! – услышал я. Рядом стоял Француз, рассматривая свой листок.
Я поддержал его, выругавшись на английском и испанском.
Здание общежития и правда находилось в райском местечке. Воздух пропитан запахом сосновой хвои, прогулочные дорожки покрыты не раскаленным асфальтом, а утрамбованным песком. Порадовал плавательный бассейн – с дорожками и даже небольшой вышкой для прыжков в воду. Баскетбольная и волейбольные площадки, гимнастические снаряды. Имелось даже футбольное поле, покрытое идеальным газоном, которым хотелось любоваться, а не портить его, гоняя мяч. Мячей, сложенных в огромную корзину, было много. Мне даже захотелось выйти на поле и провести мяч от ворот до ворот. В общем, тут все было рассчитано на идеального гражданина, который бегает по утрам, пьет фруктовые коктейли, играет в волейбол, а не сидит в баре с видом «спасите меня отсюда!» Бара, кстати, я не обнаружил.
Комната оказалась ожидаемо уютной. Огромная кровать, два кресла, комод со стоящим на нем телевизором, письменный стол со стопкой блокнотов и набором ручек и фломастеров, на полу ковер, у кровати тумбочка с красивой лампой. Стены украшали фотографии острова: песчаные пляжи, руины майя, сосновые леса, попугаи на ветках. В общем, все располагало к отдыху и неге. На полу стояла коробка, в которой я обнаружил мои вещи, привезенные из отеля. Я перерыл коробку, но не нашел своего американского паспорта. Это было предсказуемо, но огорчительно.
Француз поселился в соседней комнате. Его звали Жан, он и правда оказался из Франции. Жил он в Бордо и приехал сюда с девушкой, соблазненный низкими ценами и рекламными проспектами.
– Мне не оставили выбора – я теперь должен в одиночестве наслаждаться жизнью, – сказал он и выругался.
Мы поговорили минут десять. За это время я узнал много французских ругательств, сказал, что они слабаки по сравнению с испанцами и русскими. Жан попросил научить его испанским ругательствам, сказав, что так ему будет проще тут жить. Точнее, выживать.
