Не давая Тиэлиир опомниться, старуха схватила ее за руку на удивление цепкой хваткой для такого тщедушного старого тела, и усадила в удобное деревянное кресло, устеленное мягкими цветастыми лоскутными подушками. Старуха ловко очистила яйца и, присыпав солью, подала к столу. Ужин был незайтелив, но вкусен: отварные яйца и немного картофеля, маслянистая мякоть плода с дерева гаввы, листья горной травы, отдающие легкой, но приятной кислинкой, ломоть свежего ржаного хлеба. Тиэлиир все смотрела на Марритиин в нерешительности и не осмеливалась приняться за трапезу.
– Ну, ешь же, – настаивала Марритиин. – Поговорим опосля.
– А чьи это яйца? – удивилась Тиэлиир, разглядев необычную для нее скорлупу мшистого цвета, оставленную старушкой на краю стола.
– Это дикие курочки, – ответила старуха. – Разве ты не знаешь?
Тиэлиир пожала плечами. Она слыхала о диких курицах, но ни разу их не видела. Они были еще более неуловимы, чем Тысячелетние Волки.
– Я знаю, где они гнездятся, – как будто прочитав ее мысли, пояснила старуха. – Там и собираю их яйца. Они хорошо приспособились к выживанию – сами незаметны и яйца их теряются среди мха и кустарников. Но я умею искать. Когда хочешь есть, учишься выживать, – поучала старая шаманка.
Устроившись рядом с Тиэлиир на таком же уютном стуле, старуха присыпала хлеб солью, заметив:
– Так вкуснее. Попробуй.
Тиэлиир часто видела, как это делает бабушка и всегда тихонько посмеивалась. Ей казалась странной эта привычка. Сейчас же, когда бабушки уже не было, она решила и сама так сделать, это хоть немного напоминало ей о родном человеке – и хлеб действительно показался ей еще вкуснее.
– Я ждала тебя. Знала, что ты придешь, – ответила Марритиин на немой вопрос Тиэлиир, так явно висевший в полумраке пещеры. – Я же шаманка, я умею видеть будущее.
– Но ведь магия исчезла, – возразила на это Тиэлиир.
– Не везде и не у всех. Если бы она исчезла окончательно, тебя бы не было здесь, а я была бы мертва. И Тысячелетние Волки тоже. Говорят, с их смертью магия должна исчезнуть навсегда. Безвозвратно. Ты должна это остановить.
– Я за этим и пришла. Мне нужно найти лекарство для больной сестры. Бабушка говорила, что только магия… – Тиэлиир начала рассказывать, с аппетитом поедая яйцо дикой курочки. Оно было намного вкуснее, чем яйцо обычной, домашней курицы.
– Я знаю, за чем ты пришла,– перебила ее старая шаманка. – Ты пришла спасти магию, предотвратить ее исчезновение. Возродить погибающий Древний лес и сделать Волков снова людьми.
– Но моя сестра!.. – с отчаяньем в голосе возразила Тиэлиир старой женщине.
– Спасешь магию, спасешь и сестру. Не сумеешь вернуть магию и людское обличье Волкам, потеряешь сестру. Одно без другого невозможно. Сестра твоя исцелится, только если Волк станет человеком, – пояснила Марритиин, увидев застывшую влагу в глазах своей юной гостьи.
– А вдруг она умрет раньше? Вдруг я не успею? – голос Тиэлиир дрогнул и несколько соленых слезинок все же обожгло ее бледную кожу.
Марритиин вздохнула, как будто тихо злясь, что девушка не понимает очевидных вещей, но все же объяснила:
– Твоя сестра не умрет. Она будет тихо угасать, да, но такой она пробудет до старости, столько, сколько ей на роду написано прожить. Может, умрет во взрослом возрасте, но точно не сейчас. Покуда ты странствуешь и ищешь пути спасения, она будет жить. Дэлина умрет, если ты допустишь ошибку и погубишь магию. Пока ты будешь пытаться, она не умрет. Как только все вернется на круги своя, она почувствует себя лучше, а вернувшись, ты сможешь провести обряд и полностью ее исцелить. Возможно, даже удастся обойтись одним зельем. На время твоего отсутствия Волки за ней присмотрят. Верни магию, спаси нас, милая, – старуха умоляюще глядела своими прозрачными, как горный ручей, голубыми глазами прямо в душу Тиэлиир. – Я не хочу прожить еще 500 лет и умереть с мыслью о том, что вместе со мной погибает и магия. Безвозвратно.
