Тысячи осеней. Том 1 - страница 23

Юй Шэнъяня этот наказ слегка удивил.

– Учитель действительно так сказал?

Управляющий горько усмехнулся.

– Разве такой маленький человек, как я, посмеет что-то выдумывать?

Весь путь обратно Юй Шэнъянь беспокоился, как бы объяснить учителю случившееся, но в конце концов ничего из его соображений не потребовалось – все разрешилось так просто!

Поразмыслив немного, Юй Шэнъянь позвал Шэнь Цяо и передал ему слова Янь Уши. Тот отнесся к наказу совершенно спокойно:

– Вот, значит, как. Я и правда доставил тебе немало хлопот и неприятностей, и по моей вине ты не исполнил поручение главы. То, что ваш учитель распорядился таким образом, уже можно считать проявлением великодушия.

Юй Шэнъянь за время своего ученичества неплохо изучил Янь Уши, поэтому мог без сомнений сказать, что к великодушию его поступок не имеет никакого отношения. Скорее всего, учитель преследует какие-то свои цели. Тем более что Поднебесная сейчас пребывает в раздробленности, всюду царит неразбериха, разбой, и с каждым может случиться все что угодно. К примеру, если вдруг слепца Шэнь Цяо схватят работорговцы, то, когда это вскроется и мир узнает, во что превратился настоятель-чжанцзяо горы Сюаньду, от доброго имени его школы не останется и воспоминаний. Как им тогда вновь упрочить свое положение в цзянху?

Сам Юй Шэнъянь не отличался, как его учитель, такой беспринципностью и завидным упрямством, но противиться воле Янь Уши не рискнул, поэтому сказал Шэнь Цяо:

– В таком случае уходи завтра. На северо-востоке находится Ечэн, на юго-западе – государство Чэнь. Если захочешь попасть в Цзянькан, ступай на юго-запад, но дорога туда дальняя. В Ечэне ты уже бывал, и пускай этот город процветает, но в нем часто случаются беспорядки, а на всем пути туда полно бродяг и скитальцев, бегущих от голода. Если ищешь спокойной жизни, ступай в Южную Чэнь.

Шэнь Цяо на эти наставления кивнул и, сложив руки в знак признательности, низко поклонился.

– Благодарю тебя за совет, брат Юй. И попрошу еще об одном одолжении: надеюсь, брат Юй сможет поведать мне, кто я такой и каково мое прошлое, чтобы мне было куда направиться?

– Раз насчет тебя уже все решено, думаю, не будет вреда, если открою тебе правду, – равнодушно согласился Юй Шэнъянь. – Ты был настоятелем-чжанцзяо Пурпурного дворца горы Сюаньду, но вышел на поединок с Кунье, первым среди тюркских мастеров, во время боя сорвался с горы, и наш учитель тебя спас. Однако я бы посоветовал тебе не спешить с возвращением на Сюаньду: с самого поединка и по сегодняшний день никто и никогда не искал тебя. По крайней мере, я об этом не слышал.

– Гора Сюаньду… – нахмурившись, с недоумением пробормотал Шэнь Цяо.

Юй Шэнъянь, наблюдая его растерянность, недобро усмехнулся:

– Хотя нашу школу Чистой Луны и считают неправедной, но мы, пусть люди маленькие, безмятежны и спокойны. Захотим убить – убьем и не станем прикрываться красивыми словами – не то что некоторые праведники, у которых на устах мед, а за пазухой нож. Но слушать меня или нет – дело твое. Если по наивности угодишь в беду, да в такую, что можно и жизни лишиться, потом не говори, что я тебя не предупреждал!

Шэнь Цяо ничего не сказал ему в ответ.

А на следующее утро слуги усадьбы рано подняли его с постели и учтиво попросили покинуть дом. Кроме бамбуковой трости Шэнь Цяо не имел ровным счетом ничего: ни медяка, ни куска сухой лепешки. Очевидно, Юй Шэнъянь просто отправил его на все четыре стороны.