Тысячи осеней. Том 1 - страница 55

Читал он обычно, не вкладывая в голос силу, к тому же в его теле больше не струилась внутренняя ци, которая могла бы поспособствовать в этом трудном деле. Но от него и не ждали громкого и внятного чтения: соперники, столпившиеся внизу, отличались на редкость острым слухом и с легкостью улавливали каждое слово.

Положений, записанных на табличках, оказалось немного, и хотя Шэнь Цяо читал неторопливо, но с делом управился сравнительно скоро: хватило примерно половины большого часа.

Однако Шэнь Цяо все равно выбился из сил. В горле у него пересохло. Покончив с поручением, он передал дощечки Янь Уши, и тот убрал с его спины исцеляющую руку. Тут же приятное тепло разливающейся ци покинуло Шэнь Цяо, мир перед глазами стал понемногу меркнуть. Быть может, читая с табличек, он слишком утомил глаза, отчего они горели огнем. Шэнь Цяо невольно зажмурился и прикрыл их рукой, а другой вцепился в бамбуковую трость, стараясь удержаться на ногах. Спина сгорбилась, дышал он тяжело и часто.

Но Янь Уши до его здоровья не было никакого дела. Выхватив протянутые таблички, он небрежно взмахнул рукавом и, не говоря ни слова, подбросил их. Одно мгновение – и они рассыпались пылью, развеялись по ветру.

Его выходка потрясла соперников до глубины души.

Первым пришел в себя Мужун Сюнь. Он был молод и вспыльчив, а потому завопил во всю глотку:

– Это же одна из цзюаней «Сочинения о Киноварном Ян»! Величайшая драгоценность! А ты ее уничтожил!

– Только утраченное можно назвать драгоценностью, – равнодушно заметил Янь Уши. – Да и положения прочитаны вслух, а уж сколько запомнил ты, дело твое.

Это безразличие оставило Мужун Сюня без слов. Он задыхался от гнева, прожигал Янь Уши злобным взглядом, но напасть на него не решался.

Что до Янь Уши, то он несколько раз хлопнул в ладоши, отряхнул рукава от пыли, развернулся и был таков. Судя по всему, о случившемся он уже забыл, и разбитые чаяния других его нисколько не заботили. Мало кто мог его остановить и спросить ответ за содеянное. Даже наставник Сюэтин не шелохнулся, что уж говорить о других.

Фигура Янь Уши исчезла во мраке ночи. Бай Жун ушла сразу за ним, даже не позаботившись о своих ранах, но вовсе не потому, что желала нагнать его и отомстить. Она спешила найти укромное место и поскорее записать по памяти услышанное.

Мужун Сюнь и Тоба Лянчжэ вопросительно взглянули на Мужун Циня. Подумав немного, тот велел:

– Уходим!

И все трое спешно покинули монастырь.

Только тогда наставник Сюэтин тихо вздохнул и обратился к Юнь Фуи:

– Видно, заместительница Юнь этой ночью порядочно натерпелась страху… Прошу, передайте нижайший поклон главе Доу от имени сего бедного монаха.

Пускай этот человек так же, как и другие, охотился за Юнь Фуи, но та не имела ни малейшего желания сводить с ним счеты или призывать к ответу. Цзюань уже уничтожили, так к чему затевать драку?

– Доброго вам пути, наставник, – холодно ответствовала она.

Когда ушел и наставник Сюэтин, Юнь Фуи приказала братьям Ху помочь предводителям Лю Цинъя и Шангуань Синчэню, а сама обратилась к Шэнь Цяо и Чэнь Гуну.

– Сегодня по вине Союза Вездесущих вы угодили в беду. Прошу простить меня за это. Уж не знаю, куда вы направляетесь, но, если нам по пути, мы с удовольствием подвезем вас.

Еще днем, услыхав такое предложение, Чэнь Гун пришел бы в неописуемый восторг, но после ночной суматохи он уже набрался ума и теперь понимал, что как бы человек ни был хорош, а всегда найдется кто-то лучше. Притязания его поуменьшились, однако так просто отказаться от своих мечтаний попасть в Союз Вездесущих и присоединиться к миру цзянху он все же не мог. Вопрос смутил Чэнь Гуна, и он не знал, как следует ответить. Благо что Шэнь Цяо, стоявший рядом, его опередил и вежливо отказался: