Читать онлайн Николай Росс - У Бога на ладони. Том 2

© Николай Росс, 2024

© Интернациональный Союз писателей, 2024

Стихи пишут многие.

Признание получают единицы

Как злопыхателей не счесть

Как злопыхателей не счесть,

Так и завистников немало.

Забыли напрочь совесть, честь,

Да и ума недоставало.

Шептали пасквили в углах.

Таили в душах зависть, злобу,

Но понимали: он в стихах

Давал большую силу слову.

Однако не могли вовек

Признать: великий человек!

И, насмехаясь, укоряя,

Дурную хитрость позволяя,

Поэта вынудили вновь

Стреляться за свою любовь!

И вот он пал. Убийца злобный

Умчался в дальние края.

И жил, нисколько не тая,

Что он, посланец силы тёмной,

Исполнил мерзостный заказ,

Всемерно проклиная нас —

Народ такой страны огромной

И непонятной, как сейчас,

Когда идёт война со злом…

А сами мы когда поймём?

Проверить стоит всё

Проверить стоит всё, что написал,

и даже то, что только в мыслях где-то,

лик расписав чудесного портрета,

чтоб, кто хотел, тот истину узнал.

И, оценив возможности поэта,

задумал познакомиться при этом.

Довольно сложно точно сделать это,

коль лик закрыт, как дымом сигареты,

словесным сором, тяжестью монеты.

Мы, Пушкина подняв на пьедестал

Мы, Пушкина подняв на пьедестал,

Не знаем прочих, кто бы рядом встал.

А Лермонтов, гуляка и бретёр?

Он вольнодумец, на слова остёр.

Писал стихи, поэмы, прозу тож

И чем-то был на Пушкина похож.

Закончил жизнь трагически, как он.

Достоин быть зачислен в пантеон.

Других таких не помним, не сочтём.

Пусть даже целый мир перевернём.

Поэтов и до них, и после много —

У каждого была своя дорога.

Стихи одних забыты насовсем.

Другие – песни, что известны всем.

Но всё не то. Не тот размах пера,

Хоть многих принимали на ура!

Их власти награждали, знал народ,

А кое-кто взошёл на эшафот

За слово, за правдивую строку,

Которую писал не на бегу,

И знал, что неприемлем был тот слог…

А кто теперь сказать всю правду смог,

Несломленный, остался прям и крут?

Таких в поэты больше не берут

И песни не слагают на стихи,

Хорошие они или плохи.

В «ТикТоке», Интернете, на тиви

Их просто не увидишь. Не зови.

Где ж слово, неподсудное властям?

Попробуй поищи, расскажешь нам,

Коль не рискуешь высказаться сам,

По всем читая перлы «стихарям»…

И тишина. Ответов вовсе нету.

Поэзия «прогнулась под монету»,

И каждый, кто пытается писать,

Немало денег где-то должен взять —

Достать и заплатить за стих, за слово,

Неважно, пустозвонно иль толково,

От сердца, от души иль просто свист.

Здесь главное: печатают! Артист!

Поэт! Слова доверили бумаге!

Признанье!

Путь открыт!

Поднимем флаги!

Вот написал опять стишок…

Вот написал опять стишок

И напечатал под шумок.

Шедевр не получился. Нет.

Мой стиль потомки не оценят.

Пишу себе под старость лет.

Стихи общенье мне заменят.

Ушли друзья в нелёгкий час,

А дети, позабыв привычки,

Не навещают больше нас…

Сюда не ходят электрички.

В лесу берёзовом весной

Лишь волки воют под луной.

О внуках вовсе помолчу.

Лезть в интернет я не хочу.

Они всё там – с утра до ночи,

Как и другие, между прочим.

Отброшен прочь общения круг,

И стих – один мой верный друг!

Мыслей горестный скарб

То над смертью смеясь, то стирая слезу,

Я в бессмертье ворвусь с тем, что в мыслях несу.

Этот день как этап, что прописан в судьбе.

Мыслей горестный скарб я упрятал в себе.

Кому нужны твои стихи?

Себе задам вопрос.

Невыразительны, плохи —

Не приняты всерьёз.

Собравшись с духом, не сердясь,

Я всё, что было, – в печь.

В огне их жизнь оборвалась.

На тёплой печке лечь

Решил поспать. Все мысли – прочь.

К тому же – наступила ночь.

Проснувшись завтра поутру,

Я после сна глаза протру,

И, может быть, я пожалею —

Сжёг то, что в мыслях я лелеял,

Стремясь узнать смысл бытия,

Но не сумел, как видно, я.

Быть может, кто-то и поймёт —

Напишет, в песне пропоёт…

Рискую высказаться вслух…

Да, я рискую высказаться вслух,

Признанья в шелухе словесной пряча,

Рассчитывая, может, на удачу,

Но только мир к стихам остался глух.

Я, замурованный в стекле

Я, замурованный в стекле,

Сижу без связи, интернета,

Мне даже не дают газеты.

Ищу копеечку в золе

Своих сгоревших начинаний,

Потерянных бесследно знаний

О правде, о любви, о Боге

в нелёгкой жизненной дороге…

Да, не поэт. Да, не филолог.

И путь в поэзии недолог.

Простое слово, оборот —

И вот уж стих на ум идёт.

Наставил точек и тире.

Теория. Пуанкаре.

Не математика, однако.

Прочёл, расстроился, заплакал.

Не удивляйтесь. Всё по делу.

Стихи слагаю неумело.

Не знаю правил и приличий,

Не вижу глупостей, отличий,

Красивости вплетаю. Скверно.

Да, понял, глуповат, наверно.

Что ж стихоплёту делать? Охать!

Учиться, если разум есть!

И классику бы перечесть.

Хорей и дактиль, анапест.

Я понял: не туда залез.

Не знать теории стихосложенья,

Не получить признанья, положенья.

И как бы складно ни сложились строчки,

В ответ получишь только заморочки.

Я это для себя, для озаренья…

А пишущим желаю вдохновения!

Тетрадка со стихами в печь

Тетрадка со стихами в печь

вполне удачно может лечь,

но, прогорев, не даст тепла.

Бумага что? Одна зола.

Подброшу в печь охапку дров.

Вот дымоход открыт, готов.

Жгу, обстоятельства браня,

чтоб жизнь не трогала меня

и не колола шилом где-то,

давая разные советы,

мешая день с кошмаром ночи,

не говорила, между прочим,

из зеркала, что старый очень

и стал – как высохшая ветка,

что улыбаюсь очень редко.

Морщинки-лучики у глаз.

Я не обижен в этот раз.

прочесть молитву перед сном

иль перед ужином… Притом,

видать, устал, шагая вдаль.

А жизнь? Ну, ей меня не жаль.

Стихи писались очень просто

стихи писались очень просто

все буквы маленького роста

нет запятых и точек нет

был очень прост стихов сюжет

герои жили крест несли

желанья прятать не могли

чтоб испытать судьбу свою

порой стояли на краю

крестились плакали смеялись

влюблялись спали обнимались

детей растили пили водку

и закусив её селёдкой

все от души ругали власть

да песни пели веселясь

в экран кричащего тиви

плевали в день разочка три

и успокоившись в субботу

кто в баню шёл кто на охоту

устав от жизни отдохнуть

а в понедельник снова в путь

работа будь она неладна

но деньги платят ну и ладно

ещё немножко покоптим

и все на небо улетим

так неприкаянно терпимо

жизнь быстро проходила мимо

а что стихи да так в привес

какой в них к чёрту интерес

Жил-был поэт

Жил-был поэт. Непризнанным ушёл.

Но это в целом вроде хорошо:

не знал обмана, зависть не испил,

когда безвестным в этом мире жил.

Осталась в парке старая скамья.

Поэта скрыл туман небытия.

Но строчки с перцем, горькие на вкус,

когда-нибудь сорвутся с юных уст.

Их в памяти пожизненно хранит

и вечный парк, и памятник-гранит.

А юный чтец, возможно, не простит

живущим в суете, что был забыт

поэт, сказавший правду в двух словах,

в своих никем не признанных стихах…

Кто он, поэт иль не поэт?

Кто он, поэт иль не поэт?

В ответах искренности нет.

Сарказм, ирония, порою есть обида.

Но вот про зависть нет там слов,

Хоть зависть испокон веков

Была в основе сочинительского вида.

Но о герое что сказать?

Отправил он тетрадь в печать.

Платил, и денежка пока что не отбита.

Различных отзывов не счесть.

Медаль заслуженная есть.

И напечатаны стихи в пяти изданьях.

Жаль, не читает их народ.

Чего в стихах недостаёт?

Хотя придуманы красивые названья.

А новый сборник как итог,

Как мыслей пламенных чертог,

И все высказыванья слиты воедино.

Он как философ – мысли вслух.

Ко всякой критике не глух,

Особо к той, что в большей части конструктивна.

А не писать – ну прям никак.

Вот получить бы точный знак.

Хоть от кого, пусть даже вовсе не хвалебный.

Решил бы он листочки сжечь.

Потом на тёплой печке лечь —

Поняв что труд его нетленный – не потребный…

Собственный стиль для стиха…

Чтоб выбрать свой собственный стиль для стиха —

Отсечь надо напрочь другие.

Идея, возможно, совсем не плоха,

Но чем же плохи те, другие?

Писались хореем и ямбом стихи,

И вольным, и белым без строя.

Читатели были ко многим глухи,

Не чувствуя мысли героя.

А кто-то, поставив на правилах крест,

Писал… И читают. Когда надоест

Невнятные глупости класть на бумагу?

Тогда, когда разум заменит отвагу.

Поэт, что вернулся к канонам стиха,

Увидел опять, что идея плоха.

Потрачено время бездарности в дар.

И отзывов нет – что ему гонорар.

И снова скитанья, исканья в стихах,

Пока не придёт от читателя: «Ах!»

Без денег подпитки, рецензий, рекламы

Успеха не жди – вам скажу это прямо.

Запрятав поглубже душевную боль,

Посыплю на раны немелкую соль.

И думаю, тихо листая страницы:

Наверное, стоит сегодня напиться.

Нет, не виновны ни строй, ни слова.

Глупая мыслит не так голова.

Ну а перо, что водимо рукой,

Пишет – придумано что головой.

Ночь – подходящее время для сна.

Спит голова, а не мыслит она.

Коль сочиняется что-то в ночи —

Мечутся мысли, как пламя свечи.

Распался творческий союз

Распался творческий союз,

Что создавался с Музой нежной.

Скреплял он прочность наших уз

Счастливой жизни, безмятежной.

Она ушла, забрав с собой

Любовь и радость отношений.

Поэт, мол, вовсе никакой,

Так, стихоплёт, совсем не гений.

В свободном поиске она.

Её герой пока не найден.

И в этом вновь моя вина:

Я недостаточно азартен.

В моих стихах не тот размер.

И нет мелодии для строчек.

Она сказала как пример,

Что у меня немало точек.

Зачем гадать, что скрыто ими?

Покой теряется и сон…

А зашифровано в них имя —

В кого без памяти влюблён.

Нет, не решился вслух назвать.

Подарок Музы – рифмы, строчки.

Стихи занёс в свою тетрадь.

В нём от меня всего три точки…

Так был не понят и отвержен,

Хоть не терял я ни минутки.

Я с Музой был безумно нежен.

Всю ночь, до утренней побудки.

Ласкал, стихи читая вслух.

Она же выбрала из двух

Одну себя, меня отринув.

Возможно, без неё я сгину.

Мысль мчит, как саночки с пригорка

Мысль мчит, как саночки с пригорка,

Стих сочиняет чуть спеша

И держит после на задворках

Себе, видать, для куража.

Так, выдавая небылицы,

Себя подкалывать порой:

Стих написать – воды напиться!

Но мысль не дружит с головой.

И, оставаясь непреклонной,

Не понимая удивлённо,

Что смысла нет стихи писать,

Качнув головкой забубённой,

Вновь начинает сочинять,

В тетрадке пачкая страницы…

Зачем? Да как-то вот не спится.

И, маскируясь мраком ночи,

При свете дня, поздней, хохочет

И возвышает содержанье,

Представив на медаль и званье.

Я и ЭГО

Есть огонь. Коптилки пламя

красит копотью стекло.

Электричество не с нами,

ну а с лампой повезло.

Керосин, фитиль и колба

жаропрочного стекла.

Мы сидим, поэты оба,

у накрытого стола:

чуть колбаски, в стопках водка.

За окном пуржит метель.

Есть огурчик и селёдка

От далёких от земель.

Печка греет тёплый бок.

С разговора был бы толк —

непонятны словеса,

и в глазах блестит слеза.

Где удача? Нет ответа.

Два непризнанных поэта:

я и ЭГО в полный рост.

Он – совет. Совет так прост:

плюнь на всё. Ложись-ка спать.

Смысла нет стихи писать.

Темы есть? – Да, их немало,

но чего-то не хватало.

Может, мысли, может, цвета,

чтоб быть признанным поэтом.

Дым дают в печи дрова,

и дурнеет голова.

Слов нехватка. Воздух сух. —

ЭГО снова, как петух,

в крик срываясь, голосил

и упал, лишившись сил.

То ли вечер, то ли ночь.

Я хотел ему помочь,

но не смог – свалился сам,

принял я ещё сто грамм.

Сон склонял прижаться к печи

и закончить эти речи.

По привычке я кваску,

чтоб развеяло тоску.

ЭГО, может быть, пойдёт,

взяв стихи, в простой народ,

вдаль, за тридевять земель…

Жизнь такая карусель.

Возомнив себя поэтом,

пишет ЭГО мой куплеты.

С ним, видать, мы нераздельны,

хоть порой живём отдельно:

я с лопатой в огороде,

он же в мыслях больше вроде

и дурманит мозг шальной.

Я от этого больной.

Неразумен этот ЭГО.

Много раз куда-то бегал.

Записав в тетрадь стихи,

утверждал, что неплохи.

Напечатать предлагал.