Аркадий Никодимов».
Взволнованный, я прочитал письмо дважды… Итак – тайна раскрылась. Но дело все равно надо доводить до конца. Не разыскан труп. Надо допросить врачей. Нужно ехать в город…
Частно практикующий врач Лейбович показал, что Никодимов действительно обращался к нему незадолго до самоубийства.
Врач собственноручно написал в протоколе допроса: «Утверждать, что язва была безусловно люэтического характера, я не берусь, не будучи венерологом. Во всяком случае, требовались длительная проверка и исследование крови, но больной был в отчаянии и утверждал, что у него наследственный сифилис. Успокоить его я не смог, и он ушел в возбужденном состоянии, а больше на приемах не появлялся».
Государственная больница выдала справку:
«Никодимов А.И. обращался в больницу в венерологический кабинет по поводу подозрения на сифилис. Имелась язва в правом паху. Данные анамнеза: наследственный люэс. Направлен на РВ, но в лабораторию не явился и в больницу больше не приходил».
Врач-венеролог заявил:
– Помню, помню… у него была огромная и странная язва в паховой области. Сильно запущенная. Диагностировать сифилис я, конечно, без реакции Вассермана не мог. Но больной исчез из поля зрения, а взять его на учет без твердой уверенности в люэсе больница не имела права.
Я спросил:
– Так вы не уверены в сифилисе?
– Видите ли, на определенных этапах развития этой болезни внешние проявления ее часто носят несколько неожиданный характер…
– Простите, доктор: мне просто нужно знать – был у этого вашего пациента сифилис или что-либо другое?
Врач обиделся.
– Странные вы люди, товарищи юристы! Всегда у вас какая-то категоричность! Ну а если я вас спрошу: можно ли по наружному виду трупа человека, умершего от яда, сразу определить, что здесь – убийство или самоубийство?
– Нет, разумеется…
– Ну слава богу! Так чего же вы от меня требуете? Вспоминаю еще, что у этого больного была подозрительная краснота на спине и в полости горла… И вообще какой-то очень неопрятный человек! Воняло от него потом, керосином, еще чем-то!.. Очень, очень неопрятный товарищ!
Когда я вернулся из города, Игорь ошеломил меня еще в дверях:
– Никодимова нашли! Вот, читайте!
Труп Никодимова обнаружили далеко, в другой сибирской реке на месте слияния с нашим Картасом.
Милиция прислала сообщение:
«Нами обнаружен утопленник, похожий на приметы, разосланные вами. Мужчина средних лет. Труп сильно обезображен рыбами и плавником. Лицо деформировано. Конечности уже перешли в состояние жировоска… Цвет волос – темный шатен, как вы пишете, и волосы длинные. Усов и бороды нет. Поскольку у нас и в соседних РУМах нет заявлений об утопленниках, полагаем, что обнаруженный нами есть утонувший гражданин Никодимов А. И.
Начальник РАО Григорьев
Уполномоченный УГРО Васильцев»
– Заготовить постановление о прекращении дела за отсутствием состава преступления? – спросил Игорь.
– Постановление? Нет, подожди… Пиши телеграмму:
Корсакова РУМ Григорьеву срочно есть ли трупе язва паховой области также немедленно шлите одежду трупа посылкой.
– Да, вот еще вам телеграмма из Абастумана:
Положение Никодимовой безнадежное выехать не может смерти мужа не сообщили главврач Тихонов.
– Ну что ж поделать? Отправляйся на почту, а мне давай всю корреспонденцию и газеты.
Тысяча девятьсот двадцать восьмой год…
Гибнет экспедиция Нобиле. Ледокол «Красин» спасает «Гордость Италии». Растет Днепрогэс. Строятся другие гиганты индустрии. Колхозная сеть – все крепче. Середняк примеривается и взвешивает «чо к чему», его все больше «тянет» к коллективу.
