– Так верите? – настойчиво допытывался Гелект.
– В то, что перечислил – да, к сожалению. Понимаете – маги не верят, они знают. Возможно, именно поэтому многие из них такие … поехавшие от вседозволенности и безнаказанности, и не считают нужным ограничивать свои желания. Ищут всяческие лазейки, используют разные средства, порою весьма радикальные. Беда в том, что никакой гарантии избавления от Бездны эти лазейки и средства все равно не дают.
– Маги сами себе вырыли яму, погнавшись за могуществом и бессмертием, пожелав истребить остальное человечество. И, в результате, оказались в ловушке, из которой нельзя выбраться.
– Цитата из Откровений Спутников? – полюбопытствовал Юст с явным пренебрежением. – Это лишь удобная трактовка для последователей Пророка. Кто вам сказал, что так и было? Однако вступать в религиозные диспуты с инквизитором – не самое безопасное дело, не находите? Не хочу прослыть еще и богохульником. Я должен смиренно принимать свою судьбу, даже муки в посмертии, не так ли?
– Вы не верите и в то, что облучение помогает? – спросил Гелект. – В то, что, избавившись от магических способностей, вы сможете избежать Адской Бездны?
– Волнуетесь, о моей душе, о том, что станется со мной после смерти?
– Да, волнуюсь – прямо ответил инквизитор, – Возможность спасения – разве это не стоит прижизненных страданий?
– Спасение кого? – возмущенно переспросил Юст. – Тихих смирных идиотов, в которых Инквизиция превращает людей? Вы бывали на Скорбном острове?
Гелект молча кивнул, не решившись на комментарии. Тут сложно было возразить.
– Облучение калечит и ломает, – обвиняюще добавил Юст. – Вам ли не знать. Вы же не слепой. От больших доз, да еще и примененных многократно, на что не скупятся дознаватели Следственного отдела, распадается личность. Люди превращаются в покорных, безразличных ко всему… существ. Им больше ничего не надо от жизни – только есть и спать.
Юст
Юст кипел праведным гневом. Что-то он чересчур разошелся. Никогда раньше он не говорил со старшим инквизитором в таком тоне. И не собирался, как бы хорошо Гелект к нему ни относился. Но, видно, сегодня многое изменилось, и сам Юст изменился и готов выложить все, что накопилось. Пусть знает. Пусть хоть доклад начальству напишет. Но Гелект, конечно, не напишет ничего, что бы порочило Юста в глазах Инквизиции.
– Вы на взводе, Юст, – прозрачно намекнул Ремко, тоже ведь выслушавший все его откровения.
Это точно. Напряжен, как взведенная арбалетная пружина. Юст, в принципе, не отличался хладнокровием и выдержанностью, и размеренной медлительностью. Скорее, напротив. Сейчас он сознательно поддерживал себя в состоянии… готовности – на случае внезапного появления магов.
Гелект и не думал от него отставать. Присосался. Любитель расспросов. Сказывается-таки профессиональная деятельность.
– Я читал в нашем архиве, что девять лет назад вы провели восемь дней в Следственном отделе и после стандартной проверки вас выпустили… – продолжил Гелект, чувствуя некоторую неловкость от того, что лезет Юсту в душу.
– Стандартная проверка? – Юст передернулся. – Не знал, что это так называется. Но, да – выпустили. Не сожгли. Премного благодарен за это вашему… учреждению.
Конкретно на Гелекта Юст не злился, и отношения со старшим инквизитором ценил, питая к нему вполне выраженную симпатию. В том числе за то, что и Гелект испытывал к нему положительные чувства, а этими чувствами из-за ментального блока Юст никак не мог впрямую манипулировать.
