Читать онлайн Наталья Макаревская - Решение радикального уравнения

Локации и реалии

Ангарида и Азания – два основных континента. Действие происходит в Ангариде.

Упомянуты следующие крупные страны

Сармо-Лиорская Конфедерация

Столица – Моск

Дворец Справедливости

Главное управление Службы общественной безопасности

Площадь Воссоединения

здание бывшего Генерального штаба

Окружной канал

Нагорный парк

Крон-Эмпаца – горнолыжный курорт в Алепайских горах

Наругини-Нару

      Столица – Нару-Пинчу

      Тенгийская долина

      Горы Мару

      Мару-Тенгийский объединенный центр экспериментальной физики

Ронийский Союз

      Столица – Салиуфеск

Шуора (находится в Азании)

Персонажи

В Мару-Тенгийском центре:

Фэй Арринт – фокальный персонаж, инженер-техник

Чаттал Боденас – инженер-техник, напарник Фэй

Акона Сингу – новый директор Мару-Тенгийского центра

Дагур Лайс – физик

Кофун Ирмтрау – физик

В Сармо-Лиории:

Орек Энзар – фокальный персонаж директор Службы общественной безопасности

Кеннеларт Нергар – член Высшего совета, звено Единого

Коста Нергар – ученый-физик, муж Фэй

Вигар Нергар – бывший директор Мару-Тенгийского центра

Хембери Вокс – член Высшего совета, Голос Единого

Сервилия Рассафаль – член Высшего совета, звено Единого

Медара Чанеф – секретарь Высшего совета, звено Единого

Фоэлан Тарзинд – член Высшего совета, звено Единого

Ильяна Тэйрис – жена Хембери Вокса, радикальная гуманистка

Беренд Эргипанчис – сумасшедший проповедник

Нимо Содерси – сотрудник СОБа

Дэйна Рис – сотрудница СОБа

Прочие:

Фету Ранги – наругинский физик

Паора Муофи – Голос Единого Наругини-Нару

Мару-Тенгийский центр эспериментальной физики, Тенгийская долина, Наругини-Нару

Фэй Арринт

Весна захватила Тенгийскую долину и забралась глубоко в предгорья Мару, хотя снег, особенно на северных склонах, всё еще оказывал упорное сопротивление, не желая поддаваться теплу и солнцу.

Ясное небо, зеленая дымка полей за озером и транспортным терминалом, прудик с горбатым мостиком, пушистые желтые ивы вокруг. Все радостно и оптимистично. Да здравствует весна!

День вообще обещал выдастся нелепым и суматошным. Возможно, хотя бы весенней погоде удастся его несколько скрасить.

Фэй Арринт как раз перешла мостик, когда завибрировал коммуникатор на запястье. Муж – кто же еще! Она непроизвольно улыбнулась – такой вот простейший глупый рефлекс, ответила на вызов и активировала встроенный голопроектор.

– Я скучаю по тебе, – сказал Коста.

– Я тоже.

Обменявшись этими крайне оригинальными репликами, оба рассмеялись.

Фэй остановилась у динамической инсталляции, призванной изображать превращения субатомных частиц. В воздухе вычерчивались запутанные линии траекторий и вспыхивали символы энергетических уравнений. За инсталляцией, окруженные цветущими плодовыми деверьями, виднелись корпуса Объединенного центра экспериментальной физики – ряд простых кубических зданий с огромными окнами. Намеренный эстетический лаконизм, в пику вычурным тенденциям современной архитектуры. Вигар, брат мужа, обозвал проект нагромождением примитивных стеклянных коробок.

– Я счастлив даже просто слышать твой голос и видеть тебя в проекторе, – сказал Коста. – Но недостаточно счастлив.

Фэй слушала его излияния, все так же улыбаясь.

– Знаю, – продолжал Коста, – всё это жутко банально, и к тому же я очень нервный. У меня мнение меняется по сто раз на дню. Но я хочу, чтобы ты была рядом. Виг сказал, что мне нужен психокорректор. Я думаю – может, обратиться сразу к отцовскому приятелю, Ореку Энзару? Попросить, чтобы порекомендовал своих сослуживцев или даже поучаствовал лично?

Коста шутил и радостно улыбался. Он, действительно, был счастлив просто видеть Фэй. Но недостаточно счастлив. Он хотел, чтобы Фэй бросила работу в Центре и вернулась в Моск, но не считал себя вправе ей навязываться.

Проходившая мимо компания знакомых физиков и инженеров дружно помахала ей. Фэй подняла руку и приветственно помахала в ответ.

– Фэй! – позвал Чаттал Боденас, ее сегодняшний напарник. – Что насчет моего последнего вопроса? Ты подумала?

Основным местом работы Чаттала, как и Фэй, была известная сармо-лиорская компания «Заслон», занимавшаяся поставкой радиоэлектронного оборудования и ремонтных ботов и их техническим обслуживанием. В Мару-Тенгийском Центре Чаттал провел всего месяц, иначе знал бы ответ. Слишком уж часто коллеги задавали этот вопрос Фэй: «У твоего замечательного во всех отношениях мужа есть хоть какие-нибудь недостатки?» Вот недостатками его брата никто не интересовался – они были всем известны, Виг их не скрывал и ими гордился.

Фэй привыкла якобы в задумчивости проводить пальцем по губам и бросать со снисходительной улыбкой:

– Так, пустяки, недостойные вашего внимания. Не могу их даже точно припомнить – общение с мужем плохо сказывается на моей памяти и умственных способностях в целом.

Что еще можно ответить, кроме как просто и необременительно отшутиться?

Но сейчас ей шутить не хотелось. Фэй видела, что в последнее время с Костой происходит что-то не то. Он стал тревожным, взвинченным и дерганым. Не на пустом месте – он, как и все члены их семьи, чуял давящую угрозу, неуловимую и неосязаемую для подавляющего большинства. Его настроение и желания колебались, подобно качелям, со все увеличивающейся амплитудой. Глупая аналогия. Лучше уж придумать что-то математическое, например, связанное с возрастающей синусоидальной волной.

Косту кидало из одной крайности в другую. «Поскорее возвращайся домой!» – «Нет, лучше оставайся! Ты должна быть нашими глазами и ушами в Центре!» Можно подумать, Фэй единственная, кто годится на эту роль – куча приятелей Косты и Вига никуда не делись, они по-прежнему работают на ускорителе. Хотя из семьи она, действительно, осталась здесь в одиночестве. И скучала, даже по Вигу – по производимому им шуму, неуёмному юмору и бьющей во все стороны без разбора энергии.

«Организационные» проблемы с новым ускорителем были предсказуемы. Он позиционировался как «научно-технологический прорыв, не имеющий равных во всей человеческой истории», в том числе и по потребляемым мощностям и денежным вливаниям. Проект был детищем Вига – старшего брата Косты, Вигара Нергара, выдающегося физика, лауреата всевозможных премий и прочее. Изначально ускоритель задумывали строить в Сармо-Лиории, которая должна была предоставить большую часть финансирования, технологических разработок и проектной документации. Однако остальные страны «цивилизованного мира» воспротивились, обвинили Сармо-Лиорскую Конфедерацию в мании величия и «неизжитых имперских амбициях», пугали катастрофическими последствиями, требовали отчетов о безопасности использования, опубликования всей документации, разглашения точных технических характеристик и последующего обсуждения по каждому спорному пункту.

В результате проект был формально передан под контроль планетарного сообщества и назначенного Мировым советом коллегиального органа, хотя фактическое руководство во многом осталось за Сармо-Лиорией, а справедливость назначения Вига директором Центра даже наругинцы не ставили под сомнение. Вига, конечно, подвинули в сторону, но лишь слегка. Он поумерил гордыню, смирился с новыми условиями, и до поры до времени всё шло, в общем и целом, гладко. Шло бы и дальше, если бы не наругинцы, «безвозмездно» предоставившие свою территорию для строительства и возжелавшие получить больше, чем вложили. Когда Мару-Тенгийский ускоритель заработал на полную мощность, Вигар Нергар, агент влияния Сармо-Лиории, стал помехой и от него постарались избавиться. Тем более что Виг, не любивший нагибаться, прогибаться, подгибаться, изгибаться и перегибаться, а также просто держать язык за зубами, такую возможность предоставил.

Он признал собственные ошибки в системе безопасности и настаивал на более детальном изучении вопроса, расчета вероятности возникновения макроуровневых топологических дефектов и цепной реакции. Для этого требовались эксперименты – вне заранее установленной очереди. Коллегиальному руководству проекта это не понравилось, и его члены большинством голосов высказались против. Виг на принятое решение наплевал, эксперименты одобрил и провел. Результатом стала официальная жалоба комиссии Мирового совета. В ней указывались вскрытые «факты предоставления внеочередного экспериментального времени некоторым ученым Сармо-Лиории» – именно так. Да не просто ученым, а ближайшим родственникам самого директора – его брату и матери, что было расценено как непростительный непотизм. К тому же самой комиссии пришлась не по душе интерпретация данных, полученных в ходе этих экспериментов.

Коста, а вслед за ним и Виг вынуждены были уйти. Конфликт сказался и на Фэй, занимавшейся исключительно инженерно-техническим обеспечением. Однако она осталась, хотя новое руководство постаралось усложнить жизнь – не только ей, но и большинству сотрудников.

Виг, уж будучи лицом неофициальным, всесторонне развил мысль о неправильном курсе наругинской политики. На конференции в Мировом совете, где обсуждалось финансирование научных проектов и куда его имели неосторожность пригласить в качестве эксперта, Вигар заявил, что правительство Наругини-Нару, потворствуя ряду радикальных движений, желает присвоить себе созданное чужими руками и стремится захватить фактический контроль над Мару-Тенгийском ускорителем, вбивая клин между Сармо-Лиорской Конфедерацией и остальными странами.

Это если излагать в смягченных формулировках, изрядно отличавшихся от оригинальных «загребущие ручонки», «бессовестно отжать», «вопиющая наглость» и прочего в том же духе. За словом в карман Виг никогда не лез.

Чаттал терпеливо дожидался, пока Фэй завершит разговор. После они присоединились к еще одной группе знакомых физиков, направлявшихся к главному корпусу. Несмотря на ранний еще час, в просторном атриуме толпились люди, и их всё прибывало. Прозрачная крыша была наполовину раздвинута. На газоны и дорожки, по обочинам выложенные галькой, падали солнечные лучи, складываясь в геометрически правильные узоры. Всё уютно, аккуратно и со вкусом. Мозаичные панно на фасадах, представляющие страны-участницы проекта. Аллегорические скульптуры, декоративные прудики с фонтанами, цветочные клумбы.

Сегодня намечался большой приемный день, начало которому должна была положить пресс-конференция. Ради этого смонтировали сцену и трибуну для выступлений. Прибыли очередная общественная комиссия по надзору и шуорская инспекция – одно другого хлеще. Гости совсем не желанные, но правила хорошего тона требовали их лицемерно обласкать.

Шуорская империя – известное пугало для цивилизованного мира. Шуорцы отличаются от прочих людей – психически и биохимически. Во всех них живет Император, они не способы повернуть против него свои помыслы. Император может приказать своим подданным умереть, подавив в них инстинкт самосохранения, принудив свои «клетки» к апоптозу. Все шуорцы – действительно, «клетки» единого организма. Это вызывает отторжение у остального «свободного человечества», которое видит перед глазами в лучшем случае – угрожающую альтернативу развития, а в худшем – собственное будущее.

А тут, оказывается, наругинцы решили подружиться с шуорцами…

Инспекцию возглавлял посол Шуорской империи в Наругини-Нару, и местные власти объявили этот визит новой вехой в международном сотрудничестве. Планировалось, что шуорцы и члены общественной комиссии проведут в Центре целый день, осматривая «научные достопримечательности», а потом всё завершится совместным торжественным приемом. Во имя взаимопонимания и дружбы народов. Фэй поморщилась – от сладкой патоки официальных заявлений у нее слипались внутренности.