Какой кошмар весь этот разговор!
Хеймир думал, что, так сказать, полученная информация о ней самой, выведет Сэнни из игры. Но она была очень… очень ударопрочной и целеустремленной. Что и можно было предположить.
– Я хочу объяснить еще насчет… запаха, – выдал он. – У кровных вернигов тоже есть вомероназальное сплетение.
– Юст про это говорил, – сказала Сэнни, и Сю-Джин кивнула в подтверждение.
– Оно работает… очень похоже, но все же не один в один, как у шуорцев. Распознавание идет в обход сознания. Идентификация не совсем полная, но, тем не менее, она не вызывает подозрений.
– Подожди… Ты хочешь сказать, что вы все для меня пахнете, как шуорцы, но я этого не понимаю? Не осознаю?
– Да. Немного парадоксально, но это так.
– А этот анализатор? Откуда он у вас взялся? Тоже с потолка?
Хеймир хмыкнул:
– Не совсем. Но это долгая история. А мы сегодня и так уже наговорились.
– Мы готовы потерпеть и послушать еще, – уверила Джионна.
У него идеальная дочь – с какой стороны ни посмотри. Конечно, отнюдь не покладистая и чересчур настойчивая, тоже въедливая и вгрызливая… Но все равно – идеальная.
Хеймир плеснул себе вина, торопливо глотнул, глубоко вздохнул, снова встал. Илинора, в конце концов, плюнула и не стала его удерживать. Он обхватил себя руками за плечи, и принялся мерить шагами гостиную.
– Я долго буду рассказывать, ладно? Постарайтесь пока не перебивать. Будем считать, что сейчас достаточно подходящий момент… Хотя я предпочел бы попозже.
Чем позже, тем лучше. Да и вообще – меньше знаешь, крепче спишь.
– Почти сорок лет назад мы вчетвером отправились в путешествие в земли северных вернигов, на торговом судне. Мы плыли поздней осенью – там теплое морское течение, поэтому вода не замерзает, и вообще не так холодно, как могло бы быть. Правда, штормило здорово, и приятным и безопасным наше плавание назвать было никак нельзя. Однако Кенлару приспичило именно тогда.
Кенлар красноречиво посмотрел на него, дернул ртом, но ничего не сказал.
– Кристаллические жилеты и клинки – они со времени того путешествия? – спросила Сэнни.
– Они у нас тогда уже были. «Достались в наследство», как говорится. И мы, собственно, взяли их с собой, отправляясь в путь.
Далее, Хеймир развил основную тему, желая все-таки, чтобы диалог, а, точнее, допрос, превратился в его монолог:
– Кенлара уведомили, что на его имя поступило письмо по Быстрой связи. Оно было анонимным и закодировано одним из семейных кодов, хотя адрес и получатель указаны явно. В письме говорилось, что, чтобы узнать свою судьбу, нам нужно отправиться к Священному Древу и спрашивать у него.
Глупо, конечно, звучало. Ну и ладно – что тут поделаешь?
– Как я уже говорил, никто из нас не помнит свое раннее детство. Мне было лет шесть-семь – наверное, когда нас привезли в Лиоренцию некие вернигские родственники. По крайней мере, так они себя называли. Нам объясняли, что родители специально отослали нас подальше, чтобы мы не заразились.
Кажется, это было его самое ранее воспоминание. Как они приплыли в Лоретто. Как он стоял на палубе, остолбенев и разинув рот, пораженный до самой глубины души невообразимой громадностью, грандиозностью, яркостью красок и пестротой города. Он не был уверен насчет языка, на котором они общались – но он, вроде бы, умел говорить и по-лиорентийски, и по-вернигски. Куда потом делись их сопровождающие, он не знал. Возможно, вернулись обратно. Возможно, нанялись охранниками на торговые корабли.
