Прошло пять лет, как я уехала из дома. Долго про семью не вспоминала, если честно, даже забыть старалась. Но года через три, что-то кольнуло внутри, написала матери письмо. Ответ получила на до востребования. Узнала, что отца не стало. Захлебнулся собственной блевотой. Как жил в дерьме, так в нём и умер. Не поверишь, я даже не огорчилась! Ни капли.
Мать писала, что брат техникум заканчивает заочно, работает электриком, как батя. Но она тогда умолчала, что он уже начал пить. Полинка в школу пошла. В соседней комнате умерла бабушка, и им отдали её комнату. Витька туда переехал, жил как холостяк. Сам по себе был всегда, на своей волне, чужой в семье. Ни поддержки, ни ласки, ни доброго слова от него не услышишь. Эгоист редкостный.
Я даже слезу пустила над письмом, посидела в тишине и опять забыла о них на годы.
А тут и денег накопилось целый чемодан. И всё в долларах! Мы с Витьком стали строить планы: как уйти от Гарика, чтобы уехать подальше. Мечтали о домике у моря, где не нужно больше притворяться. Хотелось просто быть. Без страха, без обмана, без клиентов.
Но мечты мои недолго длились. Однажды к нам на квартиру нагрянули менты. Витька был на смене, в ресторане. Начали шмон, документы проверять. А у меня ни прописки, ни официальной работы. И в сумочке пачка долларов. Откуда взялась? Я сразу поняла, что это Витька. Он меня сдал. Решил, что чем делить, лучше всё себе забрать. Спрятал остальное где-то, менты ничего больше не нашли. А меня забрали. Я, тогда как в воду опущенная была.
Дали пятак. Один срок – за валюту, подрыв экономики, как они это называли. Второй за проституцию. Хорошо ещё, что сроки не складывались, а то могли бы и десять впаять. А если бы узнали, что я с иностранцами работала, то и вовсе измену Родине припаяли!
Арина замолчала. Легла, уставившись в потолок. Лицо было спокойным, но это спокойствие было тяжёлым, как свинец. Она подняла из глубины души то, что пыталась всю жизнь забыть. Мария молчала, понимая, что сейчас не надо слов. Нужно дать время подумать, отпустить, дожить до вечера.
Дверь в палату резко отворилась, влетела медсестра с лотком для шприцев.
– Девочки, готовьте свои попы, будем ставить уколы, – весело проговорила она. – Я сегодня пораньше. У меня сестра приезжает, встречать надо. С врачом договорилась, не беспокойтесь. Арина Викторовна, а вы чего такая печальная?
– Молодость вспомнила. А она у меня не из весёлых была. Вот и печаль, – тяжело вздохнула та.
– Вы особо не печальтесь, а то врач заметит. Попадёт и вам, и мне. У нас тут как: чуть не так, и сразу укольчик, – тихо, почти шёпотом, заметила медсестра.
– Спасибо. Я помню, что всегда нужно улыбаться. Даже когда на душе пусто, – устало сказала Арина, устраиваясь на кровати. А когда медсестра вышла, добавила: – Только, по-моему, если слишком часто улыбаешься без причины, то на придурка больше походишь?!
Мария усмехнулась, но ничего не ответила. Больше в этот день не вспоминали. Тихо поужинали, разошлись по своим кроватям, взяли книги, но ни одна так их и не открыла.
