Когда изначально размещались по купе, то Бобров занял левую нижнюю полку если стоять спиной ко входу, а Делиру указал место над собой на верхней. Енея отправил на правую верхнюю, а Любомира вниз по той же стороне. Разумеется, никто не протестовал и размещались где им сказали.
На время рассказа ветеран разрешил Соболеву и Кольцову находиться на верхних полках, а остальные сидели внизу.
«Когда будут узнавать что вы из „Сиреневой“, то могут сказать „Знамя не перепутайте“. Так вот, в драку лезть не надо, а отвечать „Мы просто дали его нести достойному солдату“. А теперь все по порядку…» – начал рассказ ветеран.
В мае 3761-го «Сиреневую» развернули во втором эшелоне Западного фронта. Войны еще официально как бы не было, но нападения по сведениям разведки ждали, приграничные округа организационно переформировали в фронты и на отведенном участке ардары генерал-майора Никодима Плотвинова стояли за стыком 94-ой механизированной дивизии слева и 55-ой танковой справа.
«Дивизия тогда наша была – мама родная!..» – с восхищением вспоминал Феоктист. Все четыре штурмовых полка развернуты по штату. В каждом по дивизиону «САУ—85». Помимо штатного для дивизии полка 152-мм пушек-гаубиц развернули полк 76-мм противотанковых орудий (раньше был дивизион) и полк 120-мм минометов (тоже из дивизиона).
Хотели еще танковый батальон до полка довести, но успели сформировать только два батальона средних «Булатов» с 76-мм пушкой, да в разведбате дивизии рота легких «Горностаев» с калибром 50-мм.
А еще в резерве находился полевой батальон дивизии, в котором резервистов набралось на 12 (!) полнокровных рот. «Все сиреневые», – особо выделил унтер-офицер, то есть те, кто раньше проходил срочную или сверхсрочную службу именно в этой дивизии Ардарского корпуса.
20 мая части перед «Сиреневой» отбивали врага чин-чинарем. А около полудня следующего дня Энгиенский корпус из Вестфалии прорывает позиции 55-ой танковой и пытается выйти на оперативный простор.
Ардарская дивизия тремя полками встречает его встречным ударом, а четвертый держится во втором эшелоне. Оба танковых батальона тоже пошли в сражение в первой линии. Унтер-офицер Бобров вел бой на правом фланге в 3-ем полку «Сиреневой».
«Я думал, сомнем „энгиенцев“ нашей мощью как с добрым утром. Но там тоже парни матерые попались до неприличия. Техники у вестафальцев много. Еще и воздух за „коалиционными“ – отогнали они наши самолеты на этом участке во второй день войны. Ну и тяжелая артиллерия противника гвоздит по ардарским боевым порядкам от души», – продолжал повествование Феоктист.
В общем, встречный бой глубокой ночью завершился вничью. Правда, большая часть поля боя осталась за аларийцами и под покровом ночи они эвакуировали раненых, оттягивали в тыл подбитую технику (свою и чужую), которую есть шанс восстановить. В эту же ночь на пополнение разобрали все двенадцать рот полевого батальона, после чего он пропал из штатного расписания.
Второй день опять бойня и снова очень мешали штурмовики и пикирующие бомбардировщики противника. Аларийских самолетов в небе не появлялось, а штатных средств ПВО для такого воздушного давления «коалиционных» явно не хватало, да и выбили их после полудня почти все.
«У нас в двух штурмовых полках потери под 50% и в двух за 50% (в том числе в нашем третьем). Бой опять вничью. Верхнее командование приказывает вывести дивизию из сражения, но наш генерал объясняет, что если высоту 67,6 не вернуть под контроль, то
