Во дворе, среди толпы людей, стояла и бабушка Олеси. Она слышала, как кричала мать Матвея, и сказала стоящим впереди неё двум женщинам:
– Позвольте мне подойти к Матвею.
– У нас к умершему человеку нельзя подходить, – ответила одна из них.
– Почему? – спросила старуха.
– Опоганишься, – сказала женщина.
– Я этого не боюсь, – ответила старуха.
– Но если ты случайно заденешь, то и нас опоганишь, – с возмущением сказала женщина.
Старуха, не слушая ворчание баб, пошла к Матвею.
– Позвольте мне осмотреть вашего сына, – сказала старуха, обращаясь к матери Матвея.
– Как батя скажеть, так и будя, – покорно ответила Люба, мать Матвея, и с надеждой взглянула на попа.
– Нечего дитя мучить, пусть душа его спокойно к Богу отойдёть, – ответил поп, вытирая платочком слёзы.
Последняя искра надежды, которая мелькнула в глазах матери, погасла.
– Батя! Батя…я! – безнадёжно закричала Люба, уронив голову на грудь сына.
– Батя, а может права старуха. Дозволь ей глянуть, я слыхал, что она могёть лечить, – сказал сын попа по имени Моисей.
Поп молча опустил голову.
– Пойдём, бабушка, – сказала Олеся и взяла её за руку, чтобы отвести от кровати.
– Не могу, Олеся, душа Матвея ещё не покинула его тело, – ответила старуха.
– Это только одному Богу известно, – недовольно произнесла баба, которая не хотела пропустить старуху к лежащему на кровати Матвею.
– Пойдём, бабушка, – ещё раз сказала Олеся и повела бабушку от кровати.
– Я же говорила тебе, чтобы не лезла туды, нет, полезла. Думала, что без неё там не обойдутся, – сказала ворчливая женщина.
Бабушка ничего ей не ответила.
– Ты глянь, кума, плакальщицы пришли, – сказала ворчливая женщина.
– Где? – спросила кума.
– А вон возле розы стоять, – ответила ворчливая женщина.
– Да, вижу, – разглядывая плакальщиц, произнесла кума.
Женщина произнесла эти слова так громко, что их услышали все окружающие. Услышала их и Люба. Ей стало очень плохо. Она громко вскрикнула и упала без сознания, свалившись со стула.
– Люба! – испуганно крикнул Моисей, вскочил со стула и начал поднимать с пола свою жену.
Поп стал помогать ему.
Сестра Любы, стоявшая позади неё, громко завыла с причитаниями. Ей стали подвывать ближайшие родственники и соседи.
– Принесите воду, – крикнул поп.
Проворнее всех оказалась Олеся. Она быстро подбежала к ведру с водой, которое стояло под навесом, зачерпнула воду большим ковшом и побежала к Любе. Люди, увидев бегущую Олесю, расступились, пропуская её вперёд.
– Бабушку позови, – громко крикнул поп, увидев Олесю.
Старуха услышала его слова и пошла за Олесей.
– Олеся, у Любы обморок, посмотри за ней, а я займусь Матвеем, – сказала бабушка и подошла к Матвею.
Олеся прыснула водой в лицо Любы, и, склонившись над её лицом, стала шептать заговор.
Люба медленно приоткрыла глаза и тихо произнесла:
– Нет! Не верю! Живой он!
– Люба, живой, живой ваш сын. Сейчас моя бабушка ему поможет, – уверенно произнесла Олеся.
– А батя дал согласие? – с волнением произнесла Люба.
– Дал, за это не переживай, дочка, – сказал поп, который стоял рядом с ней.
– Спасибо, вам, батя, – чуть слышно произнесла Люба и в знак благодарности поцеловала его руку.
– Будя тебе, Люба, успокойся, чё Бог дасть, то и будя, – обречённо произнёс поп.
Старуха на мгновение приоткрыла веки глаз Матвея, взглянула в них, затем взяла руку Матвея, нащупала пульс, и тихо сказала Олесе:
– Принеси всю мою корзиночку со снадобьем и не забудь про спирт.
