– Хорошо, – ответила Олеся и ушла.
– Яков, у Матвея нужно разрезать рубаху, чтобы не мешала.
– Вера, принеси ножницы, – крикнул поп, обращаясь к соседке.
Соседка быстро сбегала за ножницами и дала их попу.
– Разрезать? – спросил поп старуху.
– Подожди, Яков, сейчас Олеся принесёт корзину со снадобьем, и мы всё сделаем.
Олеся пришла очень быстро и принесла бабушкину корзину.
– Яков, режь, только осторожно, – сказала бабушка, внимательно наблюдая за действиями попа, – сначала тряпку срежь, которой его перевязывали, а потом разрезай рубаху.
Люди, собравшиеся во дворе, стали подходить ближе.
– Попросите людей отойти подальше – и без того дышать нечем, – сказала бабушка, обращаясь к Моисею.
Окружающие с недоумением смотрели на старуху.
– Что она собирается делать? – спрашивали они друг у друга.
– Прошу всех отойти подальше, – сказал Моисей, обращаясь к людям.
Люди стали медленно отходить от кровати.
Олеся достала небольшой дубовый бочоночек со спиртом и полила его на руки бабушки. Сполоснув руки спиртом, старуха стряхнула с них капли спирта и расстелила небольшую белую скатерть на широкой лавке, которую принёс ей Моисей.
Дальше бабушка делала всё быстро и чётко. У попа от переживания кружилась голова. Люба неотрывно следила за руками бабушки. Она не понимала, что говорит и делает бабушка. Только лишь иногда до её сознания долетали отдельные слова старухи, с которыми она обращалась к своей внучке, с усердием подававшей всё, что она просила.
– Олеся, я вспотела, – произнесла бабушка и приподняла голову.
Олеся посмотрела на открытую рану Матвея и увидала там окровавленную пулю.
– Что будем делать, бабушка? – спросила Олеся.
– Вытри мне лицо и попроси всех отойти подальше. Такое скопление народа очень опасно для открытой раны Матвея, – сказала бабушка.
– Моисей, уведите отсюда Любу и пусть все отойдут подальше, – сказала Олеся.
Олеся вытерла платочком пот с лица бабушки, и она вновь погрузилась в свой, никому из окружающих неведомый, мир. А затем, оторвавшись от работы, подозвала к себе попа и сказала:
– Яков, вот пуля, которая сразила твоего внука.
– На што она мне? – спросил поп, протягивая руку.
– Чтобы видеть его живым, – ответила старуха.
Из помутневших глаз попа покатились слёзы. Он стоял и молча смотрел на окровавленную пулю.
– Что это, батя? – спросил подошедший к отцу Моисей.
– Пуля, – ответил он.
– Бабы, гляньте, бабка пулю из Матвея вытащила, – громко крикнула сестра Любы, которая ближе всех стояла к попу.
Люди с любопытством стали тянуться к попу, чтобы взглянуть на пулю.
– Чё пулю не видали? – недовольно произнёс поп.
– И в самом деле, нашли на чё глядеть, – поддержала попа соседка Вера.
Бабушка забинтовала рану Матвея и, чуть приоткрыв ему рот, влила в него немного прозрачной жидкости. Он застонал…
– Ты глянь, Моисей, живой наш Матвей! – вскрикнул от радости поп и стал усердно молиться, – Господи! Отец Небесный…
– Отче наш… – следом за попом стали молиться и Люба с Моисеем, простирая руки к Отцу Небесному.
А старуха, обращаясь к Олеси, сказала:
– Устала я очень, внученька, отведи меня домой, боюсь, что не дойду одна.
И, сгорбившись сильнее обычного, пошла к воротам, опираясь на клюку и руку Олеси.
– Олеся, я очень рисковала. Пуля находилась рядом с сердцем. Это ничего, что Матвей потерял много крови.
Организм у него крепкий. Он поправится. Было бы гораздо хуже, если кровоизлияние было бы внутренним. Тогда уж точно Матвея нельзя было спасти, – сказала старуха, вытирая слёзы.
