Мирзо заявил во всеуслышание, что грозы в ту ночь не было, и ждать от власти справедливого расследования он не намерен. Кому надо возиться с каким-то старым сараем? Только ему, Мирзо. И он знает, как найти поджигателя, ведь и поджигатели, и воры всегда оставляют следы.
Через день Мирзо пропал. Нашли его только вечером следующих суток, на дне глубокого обрыва. Упал он сам или кто-то столкнул его вниз, навсегда осталось тайной, но родственники и друзья Мугу решили, что Мирзо нашёл доказательства того, что сарай поджёг отец Барота и за это поплатился жизнью.
Весной следующего года отец Барота провалился в ледяную воду горной речки. До дома было недалеко, погода стояла тёплая, солнечная. Дома отец Барота переоделся в сухую одежду и пошёл работать дальше, весной у мужчины всегда много дел. Утром у него поднялась небольшая температура, но хозяйство и стадо требовали внимания, а никаких таблеток мужчина не признавал. Он отправился в горы, к своим овцам. Сына, Барота, взял с собой.
Через три дня Барот, тогда ещё шестилетний ребёнок, вернулся один – рассказать матери, что отец заболел, лежит в шалаше с высокой температурой, он в сознании, но очень слаб физически и не может самостоятельно вернуться домой.
Отца не спасли – когда двое сильных мужчин-родственников, пришли за ним в горы, тот был уже мёртв. Фельдшер из соседнего села написал в заключении, что причина смерти воспаление лёгких. Но когда такое было, чтобы молодой, здоровый, не болевший в жизни ничем, кроме насморка, мужчина, умер за один вечер? Весь клан Мирзоевых дружно заявил, что здесь не обошлось без участия Мугу.
Ссориться и обвинять больше было некому, главные участники перешли в мир иной, но конфликт остался. Мугу демонстративно не замечают Мирзоевых, Мирзоевы переходят на другую сторону улицы, если по ней идут Мугу.
– Но ведь нет никаких, ни малейших доказательств, да? А даже если бы и были, то ведь обоих мужчин уже нет. Почему бы вам не помириться? – спросила я.
– Как можно помириться с людьми, которые не хотят мира? – вздохнула Лана.
– За все годы одни другим столько гадостей наговорили, какой уж тут мир, – вздохнула Роксана. – Не дерутся – уже хорошо.
Мы грустно плелись по пыльной улочке. Я сочувствовала обеим семьям: в узком пространстве села, где люди вынуждены каждый день друг с другом контактировать, вместе решать проблемы и разделять заботы, тяжело иметь личных врагов. Неужели их никак нельзя помирить? Есть же какие-то праздники, когда все вынуждены признавать свою, реальную или не очень, вину, и просить друг у друга прощения? У нас, например, есть Прощёное Воскресенье.
Я не сильна в вопросах вероисповедания, в церковь захожу крайне редко и не умею молиться, но в этот день всегда звонит бабушка и просит у меня прощения. За что? За то, что вдруг ненароком сказала обидное слово, не пожалела или не выслушала. Я слушаю её, не перебивая, отвечаю так, как она меня учила и чувствую, как меня заливает волной раскаяния и жалости.
Бабуля помогла маме растить нас с Костиком, до сих пор волнуется о нас и переживает, не промочили ли мы ноги, успели ли позавтракать. А я не всегда нахожу время ей позвонить, заглянуть на чашку чая или просто спросить, какое у неё сегодня давление.
Она, конечно, у нас очень бодрая и старости не сдаётся: занимается спортивной ходьбой, много гуляет, каждый год выезжает с подругами отдохнуть и полечиться. Следит за театральными новинками, любит красивую одежду и хорошую компанию. Меня всегда умиляет бабулино отношение к жизни, она умудряется найти радость и положительные эмоции в мелочах.
