Уалий - страница 14

Признаюсь, в тот миг я пожалел, что так безрассудно согласился пуститься с Тирром неведомо куда и зачем.

* * *

Вскоре мы заметили на земле следы конских копыт и колес повозок. При их виде Тирр ничего не сказал, только пришпорил лошадь и мы вновь поскакали быстрее. Лес вокруг становился все гуще. Отовсюду доносилось пение птиц, какого и не услышишь в городе. Временами ветви деревьев над нами нависали так плотно, что солнечные лучи едва проникали сквозь них, и мы ехали в странной темноте. Под ногами лежал талый рыхлый снег.

Не так давно в лавке старьевщика я видел на стене старую карту с изображением окрестностей города. Были на карте и поля, и этот лес, где мы теперь скакали с Тирром на лошади. Но вот меж деревьев что-то заискрилось, и мы очутились на берегу большого лесного озера. Я точно помнил, что его на карте не было, а значит мы выехали за ее пределы. Странное чувство охватило меня. Никогда не оказывался я так далеко от дома. Да и мало кто мог похвастаться этим. Люди боялись покидать пределы городов. Поговаривали, что в лесах орудуют шайки разбойников. В газетах не писали об этом, но я сам не раз слышал о торговых повозках, бесследно пропавших в пути. От этих мыслей мне сделалось не по себе, и я поспешил прогнать их.

Где-то рядом с нами раздалось тревожное кряканье, и вслед за этим с громким всплеском сразу несколько уток, испугавшись нас, бросились с берега в воду.

Мы обогнули озеро. Тропинка вновь уходила вглубь леса. Вдруг Тирр насторожился и резко натянул поводья. Фыркнув, лошадь остановилась.

– Что случилось? – спросил я.

Тирр молчал, напряженно прислушиваясь.

– Чьи-то голоса … , – произнес он шепотом.

Но я слышал лишь шелест ветра в верхушках деревьев.

«Показалось», – уже хотел ответить я.

Как вдруг ветер на мгновенье стих, и до меня донесся приглушенный смех. А вслед за этим послышались и голоса. Неизвестные приближались к нам.

Тирр стремительно соскочил с лошади. Я сделал то же самое.

– Скорее, прячемся! – сказал Тирр, сунув мне в руки поводья.

Не задавая лишних вопросов, я вместе с лошадью свернул с тропы и поспешил прямо в чащу деревьев. Стараясь двигаться так, чтобы не создавать шума, я одновременно гладил лошадь по морде. Бедняжка выглядела напуганной, крутила головой и раздувала ноздри. Ей вовсе не хотелось лезть в непролазную темноту, где корявые сучья цепляли ее за бока, а копыта то скользили на мокрых корнях, то увязали в рыхлом снегу. Тем временем Тирр схватил разлапистую еловую ветвь и принялся ею заметать наши следы. Затем тоже бросился в укрытие деревьев. Едва он успел спрятаться, как на тропе показались двое всадников. То были солдаты наместника. Не заметив нас, они неспешно проехали мимо и скрылись за поворотом. Я с облегчением выдохнул.

– Чуть не попались, – сказал Тирр, забирая у меня поводья. – То был патруль на случай, если кто-то преследует повозки. Должно быть, мы уже близко.

– А если бы попались? – спросил я.

Тирр только пожал плечами.

Опасаясь нарваться на новый патруль, мы пробовали продвигаться лесом, не выходя на тропу. Но это оказалось изнурительно и слишком медленно. То и дело нам приходилось отклоняться в сторону, обходя густой валежник, поваленные деревья и буераки. Ноги проваливались в снег и ветви царапали лицо. В конце концов, мы вынуждены были вновь вернуться на дорогу. На этот раз двигались уже пешком. Тирр вел лошадь под уздцы. Мы поминутно останавливались и напряженно прислушивались. Тропа как назло все время виляла, и каждый новый ее поворот вызывал в нас тревогу. На счастье больше нам никто не повстречался, и мы благополучно добрались до скальной гряды, возвышавшейся над лесом.