Убери луну - страница 10

Переходя из крайности в крайность, Джош то с жадностью поглощал пищу, то вообще ничего не ел. Он мог за один присест прикончить целую пиццу, а потом следующие двенадцать часов бороться с тошнотой, либо целыми днями, сливавшимися в размытые пятна, не брать в рот ни крошки, замечая ход времени лишь по дате на экране телефона. Приходилось заводить будильник с напоминанием покормить Пебблз, чтобы собака не умерла с голоду. О собственном питании он особо не волновался. До знакомства с Лорен Джош тоже был крайне неорганизованным и ел лишь ради того, чтобы не протянуть ноги, не получая от пищи никакого удовольствия. Когда они начали встречаться, Лорен из-за этого ужасно бесилась и уже к третьему свиданию взялась приводить его быт в порядок. Пора бы ей опять этим заняться. Пусть возвращается и приступает к работе.

Окинув взглядом гостиную, Джош пришел в ужас от царившего вокруг беспорядка. Лорен бы это не понравилось. Она была очень аккуратной и расстроилась бы, увидев квартиру в таком состоянии. Пришлось взяться за уборку. Лишь сорок пять минут спустя он понял, что убирается ради нее. На случай, если жена вернется домой.

Когда ему звонили, Джош говорил, что неплохо держится и со всем справляется, а сам, как и Пебблз, продолжал поглядывать на дверь. Несчастная псина не понимала, что хозяйка больше не придет. Обычно собака спала вместе с ними, однако Джош никак не мог заставить себя ночевать в кровати, которую прежде делил с женой. Поэтому теперь они с Пебблз заняли комнату для гостей.

Работать Джошу не хотелось, он перестал интересоваться происходящим в стране и в мире. Выключил компьютеры и настроил автоматический ответ на входящие электронные письма, сообщая всем, что в связи со смертью близкого родственника берет небольшой отпуск.

Джен и Дариус с детьми пришли на следующий день после похорон, чтобы отдать ему Пебблз. Маленький Себастьян принялся бегать по квартире, открывать двери и заглядывать в шкафы и под диван.

– Где тетя? – настойчиво спрашивал он. – Прячется? Она ведь не умерла! Не может быть! – И Себастьян с криками принялся биться в истерике.

Джош прекрасно понимал чувства малыша. Дариус, извинившись, увел детей на улицу.

Оказалось, что горевать в одиночестве легче, чем в обществе других людей. Джош мучился от жгучей боли, заставлявшей сгибаться пополам и прикрывать голову руками, словно защищаясь от удара. Однако при виде Джен, всхлипывающей в полотенце в ванной или нюхающей любимый свитер Лорен, сердце просто разлеталось на части, как кусок стекла. Глядя на дрожащие губы Донны, которая, словно разом постарев на двадцать лет, поглаживала фотографию дочери, Джош будто разрывался изнутри. Его собственная мать с опухшим от постоянного плача лицом протирала кухонную столешницу, пытаясь скрыть слезы. Бен молча сжимал его плечо, а сам отводил повлажневшие глаза от их свадебной фотографии – в тот день он был шафером.

Да, одиночество его определенно устраивало. Когда поблизости не было ни родственников Лорен, ни его собственных родных, ее смерть казалась менее реальной, и Джош, сидя вечером на диване с Пебблз при выключенном свете, вполне мог притвориться, что жена вот-вот вернется домой.

Это утомляло, точно плавание в горячей черной смоле. Джош беспокоился за Донну и Джен, прежде уже потерявших Дэйва, любимого отца Лорен. Тревожился о собственной матери, которая поначалу переживала, что ее мальчик никогда не найдет себе пару, и так обрадовалась, когда он встретил Лорен, а теперь скорбела вместе с тридцатилетним сыном-вдовцом. Волновался за Пебблз – вдруг собака умрет от тоски? Страшился собственной смерти, где не будет ничего: ни Великого Запределья, ни загробной жизни, ни воссоединения, а потом думал – может, все-таки стоит рискнуть?