Сквозь гул в ушах до неё долетали любопытные шепотки сокурсников, но сконцентрироваться и уловить слова она не могла. Смешно, но она не слышала даже того, что говорил ей Ставр. Лишь догадывалась по шевелению губ, с трудом додумывая смысл.
— Испугался, что, пропустил тебя, — оторвался от крыла Ставр, протягивая цветы и одновременно по-хозяйски располагая ладонь на девичьей талии. — Предлагаю пообедать в кафе, а заодно погреться.
Рита привычно кивнула, с силой сжав букет и совсем не обращая внимания на боль от впившихся шипов. От внезапно застрявшего в горле кома её одолевала досада. Всегда острая на язык, не терпящая и резко обрывающая любое хамство со стороны парней, тут у неё словно что-то отключалось в мозгу, блокируя способность к связной речи.
Ставр привёз её в самый приличный ресторан и пока они ели развлекал смешными историями из своей работы. Благодаря его шуткам Рита расслабилась и включилась в беседу, а у Ставра волосы вставали дыбом от её смеха и низкого голоса. В ней всё заставляло его пылать, дребезжать и твердеть. Стоило Маргарите облизнуть губы, как кровь из думающей головы перетекла в безмозглую головку.
Из ресторана они вывалились в снежную сказку. На город опустилась густая темнота, а вместе с ней стих солёный ветер и с неба посыпались ватные хлопья, кутая серость и грязь в белый саван. И как-то резко прочувствовалось приближающееся новогоднее волшебство. Или это слишком тесное соприкосновение со Ставром и его мажущее касание губами виска, как будто задел случайно.
Они долго гуляли по заметающим снегом улицам, дурачились и болтали ни о чём. Рита совсем по-детски ловила ртом кружевные снежинки, а Ставр смеялся и запирал счастливые моменты в памяти телефона, словно уже тогда предчувствовал, чем закончится скоротечное счастье.
В тот вечер Ставр впервые поцеловал Марго, вложив в поцелуй и страсть, и желание, и обещание. А Рита ответила, ловя себя на том, что больше не принадлежит себе. Теперь он её мужчина, её сердце, дыхание и свет.
Стоило Марго оторваться от парня и попятиться в сторону общежития, как пространство стало темнее, а утихомирившийся ветер вновь скрутил подол юбки и обдал ледяной волной. Горсть снега с ближайшей ели сыпанула в лицо, остужая разгорячённые щёки и пылающие от поцелуя губы.
Она потом полночи лежала на узкой кровати без сна и как дура улыбалась в потолок. В тот момент ей казалось, что судьба свела её с половинкой, и что вместе они будут бесконечно. Да, именно так, потому что на земном существование их отношения не закончатся.
Глупая! Разве могла Рита, опьянённая любовью, догадаться о том, кому вручила своё сердце? Разве знала она, что стремительно летит на пламя, с треском облизывающее хрупкие крылья? Разве получилось бы остановиться и не прорасти в него, когда сама сущность проникала, оплетала корнями и становилась с ним одним целым.
Если бы ещё был жив дед Иван. Он бы сразу понял, что к чему. Он бы лёг костьми, но предотвратил их сближение. Он бы закольцевал на себе кровную месть, не позволив ей замарать руки и уничтожить душу.
Где-то рядом залаяла собака, возвращая в реальность Марго. Родной двор, яркие шапки маков и белоснежные облака гипсофил, рвущийся с поводка за кошкой соседский пёс, детская площадка, не смотря на вечер, всё ещё забитая ребятнёй.
— Мама! Мама! — залепетал Даня и бросился из песочницы к ней, завидев припарковавшуюся машину и выходящую мать.
