И тут вспомнился Юрьеву один вечер у Мятлева. Выпили тогда много, и стал рассказывать Василий, как живет люд в неметчине. Все сами на себя работают, говорил, и ремесленники, и крестьяне. Дома ухоженные, цветочки на подоконниках. А вечерами народ отдыхает в харчевнях, грудастые немки им кружки с пивом разносят. Не то, что в наших пенатах. Князь байкам этим не верил, уж очень красочно рассказывает Василий, но из приличия слушал и поддакивал. Получается, что князь водил дружбу с человеком, хающим русскую жизнь. Начальник Тайной канцелярии тут же раскрутит историю настоящего заговора, их Анна Иоанновна пуще смерти боится. А Ушаков ей в этом потакает. Он признание из нас с Мятлевым выбьет. Мятлев первым признается, можно не сомневаться. А это – Сибирь! О, Господи, спаси и помилуй!..
– Арестанты, кормятся, как положено; тюрьма – не отдых! И правительство о них заботится! – закричал князь. – Никогда еще на Руси не было таких добрых условий для преступников!..
Ванька сообразил, чего испугался князь. Удача шла к нему в руки, не упустить бы!
– Не было слов о правительстве, ваше сиятельство. Монах – человек книжный, жизни не знает, в делах светских не разбирается. Вот и путает дела правительственные с губернаторскими. Только о губернаторе говорено было. Мол, мог бы их превосходительство лучше кормить острожников.
Князь вздохнул, сел в кресло и с одобрением взглянул на Ваньку. В данной ситуации Ванькины показания его устраивали: лучше рассориться с губернатором, чем угодить в заговорщики.
– Писать умеешь? – спросил он. Ванька кивнул. – Вот садись на место монаха и все запиши. Все подробно и точно, как сейчас сказал. И ты, монах, тоже подпишешься.
Монах кивнул и отошел от конторки, освободил Ваньке место.
Ванька сел писать.
– Пойми, монах, твоя защита, что нож у горла виновных. Тебя самого потрясти надо бы: крамольные вещи слушал, не вмешался, не заткнул рты холопам. – Князь уже окончательно успокоился. – В другой раз думай о последствиях. – И направился к Ваньке, чтобы убедиться, что тот пишет только правильные и нужные вещи. Заглянул через плечо и изумился: Ванька писал по-немецки.
«Будто при императрице служил» – подумал князь и спросил: – Ты что, немец?
– Русский, ваше сиятельство.
– Так и пиши по-русски.
– По-русски не умею, неграмотен. – И, видя изумление князя, объяснил. – Я немецкий выучил при барине в Хайдельберге. Он вслух слова повторял и пальцем по книге водил, а я позади него стоял, вот и запомнил.
И тут отца Иоанна осенило: книгу Опица взял и потерял Ванька. За что и отправил боярин его на конюшню.
– Ну, дописывай! – сказал Юрьев и крикнул: – Заводи виноватых, Прохор!..
Полицейский ввел в пыточную Семена с Авдеем. Авдей прямо с порога затараторил:
– Врет Ванька, ваше сиятельство! Всё врет! Ему соврать, что голодному сплюнуть!..
– А это мы сейчас проверим. Отопрешься на дыбе, значит, повезло, значит, в рубашке родился, – сурово сказал князь. – Начинай, Прохор.
Полицейский потащил Авдея к дыбе. Авдей верещал, упирался.
Ванька оторвался от записи, поднял голову.
– Погодите, ваше сиятельство. Велите Семену поработать, пускай отсчитает Авдею полста палок. Без дыбы обойдетесь.
– А что, это мысль, – согласился, подумав, князь. – Вор вора пытает, чтобы установить истину. Можно рассказать этот анекдот на ассамблее у Волковой.
Ванька улыбнулся.
«Так вор вора и охранять может!.. – внезапно пришло в голову Юрьеву. – Нужно непременно составить записку для Ушакова, чтобы распространить это на всю державу. Большая экономия казенных средств…»
