– Qu’est-que vous voulez? – сдавленно пробормотала она.
Что происходит?.. Кто он?
Анна с омерзением почувствовала, что ей приподняли подбородок. Ботинком. Их двое. На нее смотрело худое лицо с седыми усами. Какие холодные, ненавидящие глаза… Это же… Это он! Горло сдавил ужас воспоминания. Бегство в аэропорт, кружение по залу, одуревшая от страха и боли голова гнала ее по кругу: «Нельзя за флажки!»
– Все верно. Она. Кончайте.
– Eh toi!
Резкий, каркающий голос сморщил лицо поджарого. Он недоверчиво повернулся на старческий возглас.
– Марго! – хрипло выдавила Анна. Ботинок вонзился ей в спину.
«Боже, это все… Конец! Нас убьют…» Боль в спине резко ослабла. Девушка закрыла голову руками и скорчилась на освещенном фонарем пятачке асфальта. Если бы убежать, исчезнуть…
Раскрыв навстречу старухе руки в коричневых перчатках, поджарый двинулся ей наперерез. Увернувшись с брезгливой гримасой, та коротким хуком отбросила от Анны голубоглазого. Его вычурную шляпу поднял ветер и прибил к кладбищенской ограде. Поджарый схватил Марго за руку и заломил за спину. Через секунду он кривился от боли в спине, на которую приземлился. Старушка с суровым львиным рыком перебросила его худое, но сильное тело.
Анна плотно притянула к себе ноги. Ее трясло от звуков вокруг. Сыпались глухие удары, тяжело дышали дерущиеся – со свистом и сиплым рычанием. Девушка осторожно открыла глаза. Взору явилась небывалая картина.
Поджарый Погромщик пытался атаковать старушку, но ту словно окружал невидимый заслон. Каждый раз, когда усатый приближался и старался нащупать руками брешь, он отскакивал, будто получал неслабый удар током.
– Сзади! Зайди сзади! – приказал он.
Голубоглазый не мог оттеснить Марго от стены дома, к которой она предусмотрительно прижималась. Безуспешные атаки перешли в снопы искр, сверкавшие в темноте, подобно бенгальским огням из детства. После небольшой передышки седоусый прищурился, прикидывая что-то в уме.
– Зайди сзади, понял? – тяжело дыша, приказал он.
Он с рычанием ринулся на Марго. Золотистые искры ее защиты сменились голубыми, пронзая все тело Погромщика. Он не отпускал ее ни на минуту. Искры слабели, и яркие вспышки становились реже и реже.
– Она слабеет, зайди сзади! – рыкнул он в сторону.
Голубоглазый упер руки в колени и встал наизготове.
«Господи, что же делать?.. Он убьет ее! Не могу… Не могу! Господи… Боюсь! Мне страшно!»
«Ст-р-р-ра-х-х-х…»
Анна с удовлетворением откинулась в небольшом изящном черном кресле на гнутых ножках. В руке чашка кофе, взгляд задержался на старинной печи.
«Не хочу заниматься печью. Здесь не Франция, здесь нормальное отопление. А печь…» Она встала и с чашкой в руках прошлась до высокой, будто новогодняя елка, зеленой печки с металлической дверцей и задвижкой в виде дубового листа. «Пусть будет».
Девушка подошла к окну, отпила густой черный кофе с долькой лимона. По Фонтанке кружили запоздалые частные катера, неслась незатейливая музыка и звучал женский смех. Сквозь полутьму весенних предвестников белых ночей Анна рассмотрела здание напротив, привлекшее внимание в первый визит в будущий дом, – пятиэтажное и малопривлекательное. Темные прямоугольники окошек отражали серо-черное ночное небо. Бывший «Лениздат». Нынче здесь размещались офисы. В крайнем справа окне на последнем этаже зажегся свет.
Анна вгляделась в черноту кофе в белой изящной чашке. «Что же мне тогда придало сил?.. Я что-то вспомнила. Да! Та наша прогулка по Пер-Лашез. Та самая, с разговором о страхе. Она мелькнула в голове, как молния».
