Затем он растерся большим махровым полотенцем, переоделся во все чистое и направился по больничному коридору в реанимационное отделение.
* * *
Во второй половине дня двадцать четвертого сентября светило яркое осеннее солнце. Джип Савелия Мерзлова подъехал к загородному дому, и водитель трижды просигналил. Над железными воротами появилась голова охранника, повертелась, как флюгер в ураган, и после этого ворота отворились.
Джип въехал во двор. Савелий Мерзлов выбрался из салона и осмотрелся по сторонам. Все здесь было как в сказке. Огромный роскошный дом, сад, скамейки, беседки. На пороге дома в теплом свитере и вельветовых брюках появился хозяин – Лев Данилович Бирюковский. Возле его ног крутился рыжий сеттер.
– О, кого мы видим! Савелий Борисович собственной персоной! – радостно произнес Лев Данилович. – Проходи, дорогой, проходи, гостем будешь.
Хоть все эти слова и были произнесены радостным тоном, в глазах хозяина дома таились недоверие и настороженность. Мужчины пожали друг другу руки.
– А ты хорошо выглядишь, Лев Данилович.
– Стараемся, стараемся, – ответил Бирюковский. – Да проходи, что ты топчешься на пороге.
Мужчины вошли в дом. Здесь было на удивление тепло. В огромном камине пылало пламя, рядом с камином, на столике были разложены свежие газеты.
– Читаешь газетенки? – поинтересовался Мерзлов.
– А ты как думал? Надо же следить за событиями в стране и в мире.
– А какая тебе разница, что происходит в мире?
– Как это какая… От того, что происходит в Америке, на другом конце земли, зависит мое благосостояние.
– Ты что, все свои деньги туда вкачал?
– Зачем ты так, Савелий Борисович! Какую-то часть туда, какую-то часть оставил здесь. Кое-чего прикупил там, кое-чего прикупил здесь.
– За что я тебя не люблю, Лев Данилович, так это за то, что ты не конкретен. Говоришь какие-то фразы, а что за ними – не понять.
– Ладно, ладно тебе, лучше расскажи, что у тебя. Кстати, как твоя встреча?
– Встреча, как встреча, как положено. Радушная была встреча.
– Давай немножко выпьем, – ласковым голосом обратился к Мерзлову Бирюковский.
– Сейчас я тебе налью. Располагайся вот здесь, в этом кресле возле камина, погрейся, разденься. А то стоишь, как инспектор из налоговой полиции, осматриваешь, осматриваешь все. Небось, хочешь спросить за какие деньги все куплено? Так я тебе отвечу – за свои, за собственные. Думаешь, украл у народа? Нет! У народа-то денег нет, как украдешь.
Мерзлов расхохотался:
– Ну, и изворотлив же ты, Лев Данилович.
– Уж приходится изворачиваться. Кстати, вот коньячок, вот водочка. Чего желаешь?
– Да я к тебе заехал…
– Знаю зачем, за расписочкой.
– Ну, да, можно сказать и так, – таким же ласковым голосом, как хозяин дома, заговорил Мерзлов.
– Так она готова, вот лежит, смотри, – и Лев Данилович Бирюковский приподнял стопу свежих газет, показал расписку своему гостю. – Расскажи, как там произошло? Где наш дружок?
– Наш дружок, Лев Данилович, уже давным-давно на том свете.
– Нет, не темни, расскажи все как было.
– Сбросили мы его с моста, Лев Данилович, сбросили.
– А он не выплывет? – спросил Бирюковский.
– Ты что, забыл какой мост, какая там высота? Да и упал он прямо возле опоры, на бетон.
– На бетон, говоришь?
– Да, на бетон.
– А перед этим, я надеюсь, вы его…
– Да, – сказал Мерзлов, – перед этим мы его зарезали. Так что сейчас его, наверное, раки объедают.
– Так ты говоришь, не выплывет? Раки, говоришь, его кушают? Кстати, может быть ты, Савелий, хочешь раков? Так у меня есть.
