Дэвид, помнится, бормотал, что они вроде бы уже купили дом своей мечты, но Анджелина не унималась.
В конечном итоге Дэвид, вопреки доводам рассудка, уступил, и Анджелина тут же умчалась вместе с подругой смотреть особняк на окраине Фолтсхэма. Это был внушительный, хотя и требующий ремонта, дом приходского священника в георгианском стиле, расположенный на пяти акрах земли, слишком большой для семьи из трех человек, – но, как застенчиво заметила Анджелина позже, когда они с Дэвидом бродили по восьми спальням, это число может увеличиться.
– Дорогой! – Она обвила его руками на входе в очередную спальню с провисшим потолком. – По-моему, здесь получится божественная детская!
* * *
– Анджи, ты серьезно?
Она кивнула с сияющими глазами:
– Абсолютно. Думаю, нам нужен еще один ребенок, и тогда это место станет настоящим домом.
Это стало решающим доводом. Дэвид давно хотел второго ребенка, но раньше Анджелина была непреклонна и твердила, что не готова вновь пройти через все ужасы беременности.
– С моим организмом творилось бог знает что! – заявляла жена и разглаживала юбку на подтянутом животе, добытом ценой больших усилий. – А затем я целый год приводила фигуру в порядок. Представь, сколько времени понадобится во второй раз!
Рори исполнилось двенадцать, и Дэвид перестал надеяться. Теперь Анджелина переменила мнение, он принял это на веру и сделал продавцу предложение о покупке дома.
Спустя восемнадцать месяцев Дэвид имел на руках закладную на огромную сумму, за плечами – капитальный ремонт, обошедшийся в три раза дороже запланированного, и почти пустой банковский счет, но по-прежнему ни одного младенца.
Затем экономика пошатнулась. В барах Сити сплошь и рядом начали обсуждать не то, кто сколько выпьет за вечер бутылок «Крю», а понижение курсов акций и то, какая фирма следующей занесет над головами сотрудников топор увольнений.
Тем не менее аппетиты Анджелины росли. Суммы, которые она тратила на меблировку и декор, приближались к ВВП небольшой страны третьего мира, но Милларам был совершенно необходим еще и бассейн в саду, чтобы Рори приглашал друзей поплавать.
После очередного тошнотворного дня в офисе Дэвид боялся садиться в поезд и возвращаться в дом, ставший символом полного хаоса в жизни, к жене, недовольной всем, что Дэвид ей давал.
Не желая сталкиваться с реальностью, он начал после работы ходить по барам и топить свои печали в спиртном. С пятью-шестью пинтами пива внутри, сдобренными парочкой порций виски, выслушивать требования Анджелины и уступать им было не столь мучительно. Дэвид взял ссуду в банке на бассейн, затем еще одну – на новое покрытие для теннисного корта и ландшафтный дизайн сада.
Напряжение росло, и это сказывалось на работе. Обычно внимательный и благоразумный, Дэвид стал рассеянным и совершил необъяснимую ошибку. Ничего серьезного, совсем не повод для увольнения, однако в сложившихся экономических обстоятельствах – достаточный повод для сокращения.
Однажды шеф вызвал Дэвида к себе и сообщил, что его отпускают. С этого момента он у них не работает. Ему выплатят годовую зарплату, но освободить стол и уйти надо немедленно.
Дэвид провел бесконечно длинный вечер в любимом баре и едва успел на последний поезд домой.
Анджелина уже была в постели. У Дэвида разболелась голова, он, пошатываясь, добрел до кухни, наполнил большой стакан водой из-под крана и пошел за обезболивающим к шкафчику в кладовке, где Анджелина хранила лекарства.
