– Может, продолжим? – вместо этого предложил он.
– Конечно. А следами этими я смогу заняться и позже, – весело сказал Пуаро.
Мсье Бекс не повел нас к воротам, куда вела подъездная аллея, а свернул под прямым углом на дорожку. Обсаженная кустарником по обе стороны, она полого поднималась в гору, огибая дом справа. Внезапно тропка вывела нас на небольшую полянку, с которой открывался вид на море. Здесь была вкопана скамейка, а чуть поодаль стоял довольно обшарпанный сарай. В нескольких шагах от него ряд аккуратно подстриженных кустов обозначил границы виллы. Мсье Бекс продрался сквозь кустарник, и вслед за ним мы оказались на просторном поле. Я огляделся и увидел нечто, заставившее меня вскрикнуть от удивления.
– Ба! Да это же площадка для гольфа!
Бекс кивнул.
– Недоделанная пока, края еще не размечены, – объяснил он. – Ее собирались открыть в следующем месяце. Как раз рабочие-то и обнаружили тело сегодня с утра пораньше.
И тут я ахнул. Чуть левее я увидел узкий ров, который поначалу не заметил, а рядом с ним ничком лежало тело! Мое сердце екнуло от ужаса, и меня охватило дикое ощущение, что трагедия повторяется. Но комиссар развеял мою иллюзию, устремившись вперед с гневным окриком:
– И куда только смотрит моя полиция? У них был строгий приказ никого не подпускать к месту преступления без соответствующих документов!
Лежащий на земле человек обернулся и посмотрел на комиссара через плечо.
– Но у меня есть соответствующие документы, – сообщил он и медленно поднялся на ноги.
– Мой дорогой мсье Жиро! – обрадовался комиссар. – Я и не знал, что вы уже приехали. Следственный судья ожидает вас с величайшим нетерпением.
Во время этого разговора я разглядывал незнакомца с живейшим любопытством. Я много слышал о знаменитом детективе из парижской уголовной полиции, и мне было чрезвычайно интересно увидеть его во плоти. Жиро был весьма крупный мужчина лет тридцати – каштановые волосы и усы, военная выправка. Держался он довольно высокомерно, как человек, целиком и полностью осознающий собственную важность. Бекс нас представил, отрекомендовав Пуаро в качестве коллеги по ремеслу, и в глазах французского сыщика мелькнула искра заинтересованности.
– Мне знакома ваша фамилия, Пуаро, – сказал он. – В прошлом вы были весомой фигурой, не так ли? Но теперь-то у нас другие методы.
– Зато преступления все те же, – мягко парировал Пуаро.
Я сразу заметил, что Жиро воспринял нас в штыки. Он ревниво относился к присутствию другого детектива, и чувствовалось, что, если бы он нашел какую-то важную улику, то скорее всего не стал бы о ней распространяться.
– Следственный судья… – снова начал Бекс. Но Жиро грубо перебил его:
– Да плевать мне на следственного судью! Дневной свет – крайне важная вещь, в расследовании он многое решает. Через полчаса начнет темнеть, и тут ничего не увидишь. Я знаком с материалами дела, а обитатели дома прекрасно подождут и до завтра. Но если мы собираемся поймать убийц, то искать улики его следует именно здесь. Это ваши полицейские всё здесь вытоптали? Я думал, что нынче они стали умнее.
– Это не они. Следы, которые вас так возмутили, оставили рабочие, обнаружившие тело.
Мсье Жиро презрительно хмыкнул.
– Я заметил следы, которые оставили трое, продираясь через живую изгородь, но каковы подлецы! Теперь можно разглядеть только центральную цепочку следов, принадлежащих мсье Рено, а отпечатки обуви по обе стороны от нее тщательно затерты. Правда, на этом сухом грунте и так-то много не разберешь, но они не оставили нам ни единого шанса.
