– Благодарю вас, – рассеянно проговорил тот.
– Что-нибудь еще?
– Нет, спасибо.
Джеймсон немного поколебался, беспокойно глядя на побелевшее лицо своего работодателя, затем, вспомнив, что Джон Филиппс ждет ответа, вышел.
После того как дверь за секретарем закрылась, О’Каллаган сидел, глядя в камин. Затем с невероятным усилием заставил себя прочитать письмо. На сей раз Джейн Харден не умоляла, а горько и яростно обвиняла. Писала, что она на грани самоубийства. Добавляла, что если бы представилась возможность, то не задумываясь убила бы его.
«Не попадайтесь мне на пути. Предупреждаю ради себя, а не ради вас. Я серьезно. От таких мужчин, как вы, Дерек, лучше держаться подальше. Это мое по-следнее слово.
Джейн Харден».
О’Каллаган представил, как это письмо появляется на страницах бульварной газеты. Затем с удивлением услышал, что жена за дверью говорит с его секретарем. Что-то в ее голосе привлекло его внимание, и он прислушался.
– …его что-то тревожит.
– Я тоже так считаю, леди О’Каллаган, – тихо произнес Рональд.
– …в чем дело… из-за каких-нибудь писем?
– Сегодня показался особенно расстроенным… Конечно, этот законопроект…
Сэр Дерек встал, пересек комнату и распахнул дверь. Сесиль и Рональд Джеймсон с заговорщическим видом смотрели друг на друга. Когда дверь открылась, они повернулись к нему. Секретарь покраснел и быстро перевел взгляд от мужа к жене, а Сесиль все так же спокойно продолжала смотреть на него. О’Каллаган почувствовал, что его от злости начинает колотить дрожь.
– До сих пор, – сказал он Джеймсону, – у меня не было оснований полагать, что вы не понимаете конфиденциального характера своей работы. Очевидно, я ошибся.
– Прошу прощения, сэр Дерек… это произошло, потому что…
– Вы не вправе ни с кем обсуждать мои дела. Ни с кем! Ясно?
– Да, сэр.
– Не будь смешным, Дерек, – произнесла Сесиль. – Я задала мистеру Джеймсону вопрос, и он не мог на него не ответить. Мы оба беспокоимся о тебе.
О’Каллаган дернул головой, давая понять секретарю, чтобы тот ушел. Поклон Джеймсона получился каким-то жалким. Он направился в свою комнату, задержался на пороге и, снова пробормотав извинения, скрылся.
– Послушай, Дерек, – проговорила леди О’Каллаган. – Мне кажется, ты ведешь себя неразумно. Я только спросила этого несчастного молодого человека, не получал ли ты каких-нибудь писем, которые могли бы стать причиной твоего необъяснимого поведения. И он ответил, что с сегодняшней почтой пришло некое письмо, и оно, видимо, тебя расстроило. Что за письмо, Дерек? Новая угроза тех типов – анархистов?
Министр был не настолько зол, чтобы не уловить новые нотки в голосе жены.
– Подобные угрозы – неслыханная наглость, – поспешно продолжила она. – Не понимаю, почему ты не разберешься с этими людьми.
– Письмо не имеет к ним никакого отношения, а мое, как ты выразилась, «необъяснимое поведение» никак не связано с этим письмом. Я нездоров и встревожен своим состоянием. Может, тебя обрадует, если я скажу, что сегодня вечером ко мне придет Джон Филиппс?
– Рада слышать.
Прозвенел дверной звонок, и супруги недоуменно переглянулись.
– Рут? – недовольно прошептала леди О’Каллаган.
– Меня нет, – быстро проговорил Дерек, почувствовав, что больше не сердится на жену. – Тебе тоже лучше скрыться, Сесиль.
Она быстро направилась к его кабинету, и муж по-следовал за ней. Снизу донесся звук – Нэш открывал дверь.
