Зверь остервенело трахал меня, смотря прямо в глаза. Сжимал горло, заставлял лицо краснеть и напрягаться. Я как будто умирала в его руках. Вот-вот могла погибнуть от странного букета боли, страха и желания.
Жажды быть любимой.
Ведь если он мой мужчина и ему это нравится — все это нравится и мне самой.
Как будто чувствуя, что воздуха в моих легких совсем не осталось, Зверь взвинтил и так бешеный темп, возведя жестокость в абсолют. Я буквально тряслась в его руках, содрогалась от ударов изнутри. А член набух по максимуму, трахал словно мстил и издевался.
А когда я уже начала хрипеть и терять понемногу сознание, закатывать глаза… Он резко отстранился и довел себя рукой. Выплеснул желание на мой живот. На мои черные чулки. Облил горячим бедра. Измазал меня спермой как шлюху.
И только потом уже разжал ладонь, в которой так властно держал мою жизнь.
Глоток обычного воздуха казался круче сигары. Круче дорогого виски, поцелуев, ласок. Я просто дышала. И снова наслаждалась жизнью с ним. Ведь он трахнул меня, обкончал. Получил оргазм. Чего еще мне надо в этой гребаной жизни?
Главное, чтобы Зверь был доволен. И в конце наших игр не забыл разжать ладонь. Вот и все. Большего я не просила. Никогда.
3. 3
Вика
После того дня прошла неделя.
Очередные семь дней в окружении роскоши, авторитета и грызни между волками в звериной стае. Я сопровождала своего альфа-самца везде, куда бы он ни шел, куда бы он ни направлялся. Я больше не хотела делить его с другими. Кем бы они ни были — эти податливые суки. Если бы узнала, то обязательно бы выдрала волосы. А еще лучше — сожгла бы их прямо на голове ублюдин.
Уверена, что Басур был в курсе его тайн. Наверняка этот молчаливый боров знал обо всех похождениях моего Зверя. Вот только мне он ничего не говорил. Не скажет даже под дулом пистолета. Эту тварь не запугать.
Впрочем, я тоже не пальцем делана. Отступать не собираюсь. Не позволю Артему предавать меня так явно. Это унижало. Неужели ему нравится сам процесс выставления меня зависимой? Хочет показать, что может делать что угодно, пока я склонила голову?
Я ведь даю ему все, чего может пожелать мужчина. Даю секс, даю внимание, лояльность, уважение. Я не даю ему усомниться в том, что он самец и победитель. Но порой мне кажется, что эта игра, где он сверху, а я снизу — она выходит за рамки. И это не просто игра. Потому что мне все трудней в нее играть.
Иногда мне хочется чего-то другого. Хотя бы немножко. Хотя бы поцелуя в губы.
— Вика-Вика-Виктория… — вошел ко мне в гримерку Зверь. — Печальная история…
— Вау. Какие люди. И без Басура.
— К черту Басура. Решил к тебе сам наведаться.
Он подошел ко мне — сидящей на стуле перед огромным зеркалом — и жадно обнял мою шею обеими ладонями. Сначала очень бережно, как будто щупая — реальна ли моя плоть. Но затем он начал понемногу сжимать свои пальцы, делать тиски плотнее. И плотнее. И плотнее. Смотря на мое отражение в зеркале.
А я смотрела так же ему в глаза, задержав дыхание. Как он любит.
— Мне встать? — спросила я шепотом.
Потому что если он так делает, то жаждет близости. Хочет секса. Прямо сейчас и прямо здесь. Именно поэтому он пришел сам лично. Не послал кого-то из своих людей. Не заставил Басура отдуваться вместо себя. А заявился в гримерку сам. Чтобы утолить свою страсть самым непосредственным образом.
Трахнуть меня.
— Нет, — покачал он головой. — Нет. Я наоборот хочу, чтобы ты опустилась вниз.
