Уцелевшая. Она не пала духом, когда война забрала всё - страница 2

– И красивая, и умная, – сказала тетя Алинка.

– Самое главное, что она такая счастливая девочка, – сказала гордая Тайба.

– Еще важнее, чтобы ей повезло в жизни, – сказала Людмила, жена сапожника, и перекрестилась.

Шурку любили все в семье. Ее медового цвета волосы волнами струились по плечам, голос был звонким, как колокольчик, от нее пахло финиками, а смех то и дело разносился из одного конца хаты в другой. Когда она подросла и научилась ходить, то свободно бегала по двору среди животных. Родители с гордостью смотрели на нее, светясь от счастья.

Когда девочке исполнилось два года, в их дом переехала бабушка Ирена, мать Якова Менделя. Отец Шурки отправился в соседний Острув-Любельски, где бабушка Ирена жила со своим мужем, который владел небольшой швейной мастерской. Когда муж умер, бабушка Ирена осталась совсем одна.

Папа запряг повозку и поехал, чтобы привезти свою мать, а когда на следующий день они вернулись, он громко крикнул: «Шурка, Тайба, идите скорее сюда, бабушка здесь!» – и помог ей спуститься с повозки. Бабушка медленно слезла с повозки и тяжело вздохнула.

– Почему она такая грустная? – спросила Шурка и спряталась за мамин фартук.

– Потому что жизнь у нее тяжелая, – прошептала мать.

– Почему? – дергала мать Шурка.

– Потому что она одна.

– Почему?

– Вопросы, вопросы, лучше иди обними свою бабушку.

Шурка побежала обнять бабушку, которая тут же расплакалась: «Ой я, ой, жизнь моя, ой, ой!»

– Послушай, мама, она даже не рада нас видеть.

Шурка спряталась за Тайбу, которая вытерла слезу со щеки и сказала: «Да, она очень рада нас видеть, но ей также и грустно, потому что она скучает по своему мужу, твоему дедушке».

– Почему?

– Вопросы, вопросы! Иди обними ее, – она подтолкнула Шурку, вцепившуюся в край ее платья, – дедушка умер и оставил бабушку одну. Теперь она будет жить с нами.

– Почему она одна? – не унималась Шурка.

Но мать ответила: «Хватит, лучше покажи бабушке дом».

– Теперь, Шурка, – сказал папа, укладывая ее спать, – ты должна присматривать за бабушкой. Теперь она будет жить с нами.

– Я рада, что она с нами, – прошептала маленькая Шурка. – Просто чтобы ты знал, она больше не плачет так много.

Шурка обнимала бабушку и вдыхала запах дрожжей, впитавшийся в ее одежду. Она любила пироги, которые пекла для них бабушка.

Когда бабушка переехала к ним, дом наполнился запахами новых блюд. Она умела готовить капусту, фаршированную телятиной, ароматные овощные пироги и сладкую халу. Зимними вечерами бабушка вкладывала в маленькие ручки Шурки комки шерсти и вила из нее нитку, которую скатывала в один большой клубок, а потом вязала всем теплые жилеты и зимние шапки.

– Как хорошо, что бабушка здесь, – говорила маленькая Шурка, и бабушка угощала ее шоколадным тортом, который она называла рогалах.

Вскоре, когда зима закружила снежными бурями, которые накрыли дом, бабушка захотела переехать в дом к брату, в Острув-Любельски. И тогда папа снова запряг лошадей, прицепил телегу, и бабушка уехала.

– Я вернусь весной, – пообещала она Шурке, которая горько рыдала, – тогда же, когда прилетят аисты.

В том же году, за много дней до того, как солдаты Третьего рейха пустились маршировать в своих сапогах и топтать польскую землю, задолго до того, как на Западе начали сгущаться тучи войны, семья решила отправиться в путешествие и переехать в Израиль, на свою возрожденную родину.

Они часто слышали от своих друзей и гостей, что евреи начали возвращаться туда. Старая родина была разрушена и заброшена и нуждалась в таких трудолюбивых людях, как они, которые обрабатывали бы землю и засевали ее, и без устали работали бы на той земле, которую Бог обещал Аврааму, и заставили бы двухтысячелетнюю пустыню цвести.