Алина вышла из детской, жмурясь от электрического света.
– Сама чуть не заснула под бочком у дочки, – улыбаясь, произнесла она. – Ну что, садимся за стол?
– Располагайтесь, девочки, поудобнее. Картошечка готова. Лина, селедку доставай.
– Знаешь, Лена, я делаю царскую селедку с лучком и постным маслом. Уверен, ты никогда такой не пробовала. Со мной нужно дружить, тогда все твои гости будут всегда сыты, – Саша улыбался, говоря все это.
Лена забыла про Круза, Нинулю, комнату на Петроградской. Уют этого дома завораживал.
– А давайте, девчонки, споем, – Саша взял в руки гитару.
Ночь притаилась за окном,
Туман поссорился с дождем,
И беспробудный вечер,
И беспробудный вечер,
О чем-то близком, дорогом,
О чем-то дальнем, неземном,
Сгорая, плачут свечи…
Песня была грустная, многоОбразная. Свет в кухне погасили уже давно. Язычки свечного пламени плясали в подсвечниках, подчиняясь ритму Саниного голоса. «Они даже не понимают, какие они счастливые,– подумала Лена. – Они живут в этом счастье и не знают, что семейная жизнь может быть другой. Или не может? Ведь если бы могла быть другой, я бы здесь не сидела. Я была бы рядом с Крузом».
– Вот интересно получается, что свечи всегда плачут. Это как-то неправильно, ведь мы зажигаем свечи дома в какие – то очень романтические моменты жизни. В хорошие моменты. Почему же они плачут? – произнесла Алина.
– Они плачут о других, о тех, которых нет дома, которые где- то ходят и не могут найти свой огонек,– отозвался Саня.
– А когда найдут?
– Тогда они зажгут свои свечи, и другие путники будут идти на этот огонек и находить дорогу друг к другу. Земля большая, но она круглая, поэтому все люди на ней встречаются рано или поздно, – отозвался Саша.
