– Кстати, – ещё шире улыбнулась мисс Хаав, так что Юрка забеспокоился, как бы её лицо не лопнуло, – а вы знаете, какой сегодня день?
– Последний день лета, – тут же пробубнил Юрка. Биржан говорил утром, в обед «Продвинутые» прожужжали все уши, теперь вот ещё она Америку открывает.
– Верно, Юрий! А знаете, что это значит?
– Завтра осень, – ответила Илона, подруга Жюля.
– Ребята из детдома завтра в школу пойдут, – добавил Юрка.
– И вы тоже! Так что это наше последнее занятие. Надеюсь, вам нравилось слушать классическую музыку, учиться играть на фортепиано и гитаре, и…
– То есть завтра нас отправят на новый остров?
– Тихо! Я ничего об этом не знаю и говорить вам ничего не могу. – Улыбка снова сузилась до сантиметровой прямой. – Просто завтра вас уже здесь не будет.
– Как так?
– А вещи собрать?
– Почему нас не предупредили?
– Я пазл не закончила.
– Нельзя же так. Это беспредел!
– Почему раньше-то не сказали?
– А когда вы сами об этом узнали?
– А я и не знала, – обидевшись на детей за чёрствость, ответила мисс Хаав. – Просто так чувствую…
Скелеты в шкафах
Высокий смуглый мужчина, кареглазый, с тугой косичкой волнистых иссиня-чёрных волос, лежащей на тонкой шее до ворота белоснежной рубашки, снился в кошмарах почти каждую ночь. Янкель резко просыпался, не понимая сразу, где он и как тут оказался. Потом понимание приходило, а вот желание спать пропадало, и мальчишка лежал, мучаясь от духоты, храпа соседей и тревожных мыслей.
Там, дома, осталась семья – большая, по меркам многих здешних. Семья, в которой Янкель чувствовал себя связующим звеном между прошлым и будущим. Одним из многочисленных звеньев. Среди девяти братьев и трёх сестёр он был средним. На каждые праздники приезжали ещё двоюродные братья и сёстры… Он рос обычным средним звеном, а тут стал вдруг повелителем Судьбы, одним из выбранных ею. Это многое значило, но делало его одиноким и беззащитным.
Семья – единый организм. Каким бы ни был Янкель, на помощь всегда придут родители, старшие братья, дяди и тёти, даже богатенькие дедушки или бабушки. А здесь…
Тот случай с остатками кабана раз и навсегда показал: каждый сам за себя. Нельзя брать лучший кусок просто потому, что ты этого хочешь. Не стоит надеяться на понимание и сочувствие просто потому, что ты такой, какой есть.
Тут Янкель не чувствовал поддержки. Оборвалась цепь. Он не звено – он ученик крутой школы. Но не отличник, не лидер… Единственное, чем Янкель запомнился одноклассникам за прошлый год, так это историей с украденным протухшим барбекю, когда потом тошнило целую неделю, и проигранным слушанием по делу обвинения директора Тёмной школы.
Он единственный свидетель.
Янкель открыто говорил в зале суда, что видел мэтра Корбиниана там, в ущелье, где ученики «Школы Рока» попали под обвал, а на ментора Фридхольда напали варвары.
Мэтра Корбиниана суд оправдал, на «Школу Рока» наложили штраф за ложное обвинение. Конечно, Янкель не смог детально разглядеть человека высоко в горах и признать в нём директора Тёмной школы. Но кто ещё мог там быть? По словам ментора Фридхольда, на такое способен один лишь Корбиниан.
Вот и получилось, что Янкель стал лжесвидетелем. Одиноким свидетелем. Без семьи, которая бы встала на защиту и выручила. Без друзей… Тех, кого Янкель позвал с собой, только он мог назвать друзьями. Сами-то они вряд его считали другом.
Он вышел во двор развеять тоску. Как и ожидалось, все провожали уходящее лето: кто в специальной зоне готовил шашлыки на мангале, кто собрался вокруг гитаристов в беседке, кто валял дурака, кувыркаясь на лужайке. Но никто его не позвал сюда развлекаться.
