Учение о предопределении - страница 16

В самой сердцевине человеческой трагедии лежит не столько грех, сколько неустанное стремление стать кем-то иным – более достойным, более праведным, более совершенным. Это гонка за призраками, погоня за горизонтом, который бесконечно отодвигается с каждым шагом приближения. Из скорлупы такого «становления» никогда не вылупится подлинное бытие, как из семени чертополоха не произрастет виноградная лоза.

Предопределение переворачивает саму парадигму духовного существования. Оно раскрывает удивительную истину: избранный уже есть избранный, даже если он еще не осознал своего избрания; оправданный уже оправдан, даже если еще борется с грехом; прославленный уже прославлен в вечном совете Троицы, даже если еще странствует в долине смертной тени. В этом откровении коренится подлинная свобода – не свобода стать кем-то иным через бесконечные усилия, но свобода быть тем, кем уже сделала нас суверенная благодать.

Духовная жизнь, не просвещенная светом предопределения, превращается в изнурительное восхождение, где каждый шаг приближает не к вершине, а лишь к следующему склону. Никакие достижения не приносят покоя, никакие подвиги не дают уверенности, никакие добродетели не гарантируют принятия. Подобно путнику в пустыне, преследующему мираж оазиса, душа вечно стремится к призрачной цели, которая всегда впереди, но никогда не достигается.

В предвечном избрании раскрывается иная реальность. Здесь не человек становится достойным Бога, но Бог делает его достойным; не творение достигает Творца, но Творец нисходит к творению; не временное восходит к вечному, но вечное вторгается во временное. Душа, озаренная этим светом, обретает свободу быть – не в смысле пребывания в неизменности, но в смысле раскрытия того, что уже заложено в Божественном замысле.

Заметьте, как меняется само направление духовного движения. Не от земли к небу, но от неба к земле; не от человека к Богу, но от Бога к человеку; не от временного к вечному, но от вечного к временному. Этот перевернутый вектор и есть Евангелие – благая весть о том, что инициатива исходит от Бога, что поиск начат не нами, но Им, что завершение предшествует началу в предвечном совете Троицы.

Свобода быть освобождает от фарисейства и отчаяния – двух ликов одной медали. Фарисейство говорит: «Я уже стал тем, кем должен быть» – и останавливается в самодовольстве. Отчаяние стенает: «Я никогда не стану тем, кем должен быть» – и опускает руки в унынии. Предопределение же провозглашает: «Ты уже есть тот, кем Бог предназначил тебе быть», и в этом парадоксе обретается подлинная свобода—не в самообольщении и не в самоуничижении, но в благодарном принятии дара, превосходящего всякое разумение.

Мистический опыт как плод, а не корень уверенности

Объективная реальность предвечного избрания предшествует всякому субъективному переживанию благодати, как основание храма предшествует его величественным сводам. Не в переменчивых эмоциях, не в мистических озарениях, не в духовных утешениях, но в нерушимом Божьем совете, определенном «прежде создания мира» (Еф. 1:4), обретает душа твердую опору для уверенности в спасении. Этот незыблемый фундамент полагается не в трясине человеческого опыта, но на скале Божественного определения.

Восточнохристианская мистика, при всей глубине и богатстве своего духовного опыта, нередко впадает в опасное заблуждение, утверждая необходимость особого «извещения» – субъективного внутреннего откровения, даруемого Богом избранным душам как знак их спасения. Вне этого таинственного «извещения», согласно данной традиции, никто не может иметь подлинной уверенности в своем избрании. Это превратное понимание настолько глубоко укоренилось в восточном благочестии, что проникло в широкие круги церковной жизни.