Но сейчас Баркли волновало кое-что посерьёзнее, чем правила Занудшира об опрятном внешнем виде.
Убедившись, что никто из празднующих его не видит, он спустил воротник, чтобы проверить извивающуюся метку. Её золотой цвет и не думал темнеть.
Внезапные порывы ветра просто так не подхватывают научные труды по истории и не швыряют их в задир.
Желудок Баркли болезненно сжался при воспоминании об обвинении Фалка: «Баркли Торн только что колдовал!» Фалк не мог похвастаться смекалкой, но в данном случае быстро додумался до правды – и ещё быстрее заявил о ней во всеуслышание. Все, находящиеся рядом, наверняка похолодели от ужаса: «Колдовство? В Занудшире?»
Борясь с попадавшими под ноги картофелинами, Баркли поднялся. Необходимо было что-то придумать, и быстро.
Но что, если он не заслуживал прощения? Он ведь не просто колдовал – он навредил другому. И неважно, что Фалк собирался сломать ему нос. Баркли так беспокоился, как бы чудище не высвободилось из метки, что у него и мысли не возникло о том, что теперь он сам представлял не меньшую опасность для окружающих.
Возможно, ему стоило покинуть город. Убежать в Лес и никогда не возвращаться. Бросить всё. Не то чтобы это «всё» было таким значительным: ноль друзей, один учитель и две могилы.
И всё же здесь был его дом.
Баркли глубоко вздохнул и вышел из-за прилавка, только чтобы оказаться лицом к лицу с Полди.
– Вот он! – заорал тот, и Баркли застыл как испуганный олень и отмер, лишь когда Полди прыгнул на него.
Баркли рванул изо всех сил и готов был поклясться, что бежит так же быстро, как тогда в Лесу. Его ноги едва касались земли, и он совершенно не контролировал, куда несётся, запинался о прилавки, врезался в танцующих и сбивал как кегли бочки с пивом и яблочным соком.
– Эй! М-мальчик! – ужаснулась миссис Краус при виде посыпавшихся с прилавка луковиц и морковок.
– Бегать запрещено! – возмутился мистер Джагер, законодатель, как раз вручавший следующему отцу кусок ветчины за второе место.
– Баркли Торн! – позвал пекарь.
Но Баркли никого не слышал, все его мысли были о том, как удрать от Полди. Но затем он обогнул участок площади, где проходили соревнования по бросанию молота – пригибаясь, чтобы не получить по голове тяжёлым снарядом, – и столкнулся с Марко. Вдвоём они рухнули в стог сена.
Баркли пришёл в себя первым. Вскочив, он развёл руки в стороны, отгораживаясь от Марко перед собой и нагнавшего его сзади Полди, и прохрипел:
– Я всё могу объяснить.
– Тебе нас не обмануть, – прорычал Марко. – Мы всё видели!
Оба мальчика шагнули к нему, и тут же по площади пронеслись два порыва ветра, подхватили Марко и Полди и отшвырнули их футов на десять в сторону.
Праздничная музыка оборвалась на визгливой ноте под изумлённое аханье. Миссис Краус закричала и закрыла рот ладонями.
– Вы это видели? – прошептал кто-то в толпе.
– Он их пальцем не тронул, – простонала миссис Краус и принялась обмахиваться.
– Колдовство? – предположил кто-то позади неё.
Вскоре уже все жители Занудшира обратили на Баркли одинаковый подозрительный взгляд.
Лицо Баркли залилось краской. Он судорожно пытался придумать, как бы половчее солгать, но дыхание в горле перехватило. Мальчик попятился, испуганный раскрытием своего секрета, а больше всего – появлением в нём необыкновенной силы, которую он не мог контролировать.
– Я не… – просипел он. – Я не хотел…
В его душе бушевал ураган, и будто перекликаясь с ним, по площади снова закружил ветер, сметая к ногам Баркли валяющиеся на земле газеты и солому.
