Учитель народа. Савонарола - страница 3

– Моя добрая милая Бианка, – сказал Падди, пожимая руку жене; – твое кроткое сердце не в состоянии понять диких страстей, которые служат главной причиной наших вечных раздоров. Приезд моего брата во Флоренцию нисколько не радует меня… Не будем больше говорить об этом; Бог даст нынешний день пройдет также благополучно, как и все предшествующие, и ничто не нарушит нашего тихого домашнего счастья!

Сердце Бианки сжалось при последних словах; неясное предчувствие чего-то недоброго овладело ею. Она сделала усилие, чтобы улыбнуться.

– Как ты серьёзно говоришь об этом! – сказала она, и, взяв мужа за руку, подвела его к окну, выходившему в сад, из которого в туманной дали виднелась Флоренция, окруженная полями. – Посмотри как хорош наш город при ярком сиянии весеннего солнца! Что навело тебя на эти печальные мысли? В последнее время я часто видела тебя грустным и задумчивым. Скажи мне, что с тобой? Быть может брат мой Лоренцо опять затеял что-нибудь против твоих родных, и честолюбие не дает ему покоя! Неужели Флоренция будет вечно жертвой раздоров между лучшими и наиболее уважаемыми гражданами.

– Обратись с этими вопросами к твоему брату! – сурово ответил Пацци; но видя, что Бианка молча склонила свою прекрасную головку, он нежно обнял ее и поцеловал. – Жаль, что мы так рано лишились Пиетро Медичи и моего отца; при их жизни мир не был бы нарушен между обоими домами. Но где же наши дети? – добавил Пацци, чтобы переменить разговор. – Я еще не видел их сегодня утром…

– Я сейчас приведу их, – ответила Бианка, и поспешно вышла из комнаты.

Едва закрылась дверь, как мысли молодого супруга приняли еще более печальное направление. Он думал о перевороте, который по его соображениям должен был изменить в ближайшем будущем судьбы его отечества.

Флорентийская республика с давних пор держалась особняком от других государств Италии и, поглощенная своими торговыми интересами, равнодушно относилась к тому, что делалось в остальной Европе и даже в её непосредственном соседстве. Между тем неаполитанский король Фердинанд преследовал свои честолюбивые цели; папа Сикст IV беспрепятственно обогащал свою семью всеми доступными для него средствами; венецианцы вели свои бесконечные войны с турками; в Генуе свирепствовали народные смуты.

Если флорентинцы вообще интересовались чем либо кроме своей торговли, то разве только личными отношениями представителей знатных домов, или, вернее сказать, одной фамилией Медичи. После смерти Андрея Пацци, честолюбие Лоренцо Медичи не встречало никаких преград, потому что престарелый Томмазо Содерини слишком ценил восприимчивый ум талантливого юноши, чтобы мешать его планам. Лоренцо во время своего пребывания в Риме сблизился с семьей Орсини и обручился с молодой девушкой из этого дома, чем нажил себе новых врагов во Флоренции, так как всем была известна непомерная гордость римского дворянства. Оба Медичи были убеждены, что господство во Флоренции принадлежит им по праву наследства, при этом все заметили, что со времени обручения с Кларой Орсини, Лоренцо начал самовластно распоряжаться доходами города, не отдавая никому отчета. Из этого происходила полнейшая неурядица, потому что никто не знал в точности, где оканчивались интересы торгового дома Медичи и где они приходили в столкновение с городскими. Козимо и Пиетро Медичи были опытные деловые люди, между тем как Лоренцо и Джулиано, воспитанные при других условиях, были мало знакомы с торговлей; в их распоряжениях постоянно встречались погрешности, которые кончались для них большими потерями. В этих случаях они нередко прибегали к помощи городских денег. Дом Медичи преимущественно вел дела с Нидерландами; однажды Лоренцо взял сто тысяч флоринов из городской кассы, для отсылки в Брюгге, чтобы спасти от банкротства банкирскую контору, учрежденную им в этом городе. Таким образом Медичи, вероятно, дошли бы до полного разорения, если бы общественные суммы не применялись в их пользу. Тем не менее у них все еще было много приверженцев среди членов знатных фамилий, которые придерживались их, чтобы разделить с ними власть и влияние и распоряжаться бесконтрольно общественными доходами.