– Как вы и говорили, госпожа, с костной золой делал! Мослы по всей деревне собирал, но хватило только на эту пару.
– И как тебе такой материал? Результат-то хорош!
– Много золы надо, госпожа, чтоб толк был. И обжиг хлопотнее. Расход дров, опять же. Да еще соседи чуть не прибили, уж очень воняло, когда кости жег.
Три скупые фразы, а сколько за ними труда! Это я лучший экземпляр в руках держу, а сколько было экспериментальных? И все только потому, что барыня из крепости пару слов бросила. За страх ли, из-за уважения или в надежде на лучшее, но гончар очень постарался. А такой труд должен быть вознагражден!
– Отличный результат, мастер Яниш! Вот вам пять цалей за старания. С костной золой попробуем помочь. А теперь пойдем на кухню. Отдохнешь, поешь и за остальную посуду у моего брата расчет получишь. Десятую часть сверху за доставку в дождь.
Ох, кажется, он подумал, что эти жалкие монеты – плата за все пятьдесят предметов, и промолчал, лишь бы я девочек взяла. Неимоверной доброты человек.
– Да не до золы сейчас будет, госпожа. – Яниш заметно приободрился. – Скоро земля позовет, приласкать попросит.
Это он так посевную назвал? Поэтично!
А новеньких барышень на кухне не оказалось. Нитта повела их отогреваться в мыльню. Это Сара им уже доложила новости? Вот же ж.
– Байдан, там телега совсем мокрая стоит. Позаботься, пожалуйста, если ты не очень занят.
– Подсушить и от воды заговорить? Всегда пожалуйста, Нина. Здоров, Яниш. Зипун свой давай, подсушу заодно.
Знакомые солдаты утащили гончара посплетничать за едой и ошеломили новостью, что Байдан нынче маг, а не просто кухарь. Разговоров в деревне теперь на полгода будет.
Очень буднично, как будто в сотый раз, прошла очередная подпитка Переправы. Ну как буднично… лило ведь. И мокнуть бы мне, сиротинушке, в ожидании Витто, если бы не Ваен и не его защитный полог.
Дружище мой откровенно томился скукой, поэтому был готов на любой кипиш, даже зонтиком поработать. Именно он обратил внимание, что из пелены Витто вышел сухим. Очень интересный феномен. Я зависла, уткнувшись носом в то, что упорно называла пеной. Раз Витто сухой, значит, эта непостижимая штука непромокаема. Но в ней можно дышать, по себе знаю. Удивительно! И капельки дождя должны стекать, как по любой плотной поверхности. Но не стекают. Такое ощущение, что за миг до соприкосновения капля перестает существовать, потому как в стыке между камнем моста и пеной никаких дополнительных ручьев и луж не было. А должны бы быть, потому что отверстия-ливневки в бортах-перилах едва справлялись с потоками воды. Нет, это недоступно моему материалистическому сознанию.
Ну и ладно. Мало ли в прошлой жизни было того, что я не понимала. Жила же как-то…
Ванька в крепость возвращался неохотно, и с нами, усталыми да молчаливыми, шагать ему – скука смертная. А со мной, как он заявил, еще и опасно. Обидел! Да! Я раздражена! Полог пологом, а попробовал бы сам ноги передвигать, путаясь в тяжеленном подоле, да в гору. Припасенный бутерброд к тому же закончился с досадной быстротой. И вообще! Если бы не эта занудная дождина, я бы сейчас опиралась на руку Витто, а не Ваена и мы, хотя бы несколько минут, побыли бы только вдвоем! Но Ваньку жалко, да.
Пока артефакторы корпели над заказанной водогрейкой для немагов, он развлекал себя исследованиями крепости в сопровождении Сары и «ока» Лондара, но крепость быстро кончилась, и прынц сдался на опыты Дорашу. Было приятно видеть, как сближаются эти двое. Степняки весьма чтут любую разницу в возрасте: даже два-три года – уже повод для подчеркнутой предупредительности, а тут почти пятнадцать лет! Вот Дюш, от природы наделенный сверхделикатностью, и держал с Ваеном дистанцию, согласно степняцкому политесу. До недавнего времени.
