Знойным выдалось то лето и засушливым, как и предсказывала Евфросинья. Но, вот, в какой-то день стали собираться на небе тучи, мрачные и тучные, загудел, заплясал повсюду ветер, заохал от щекотания его лес, и стало в нём темно, словно ночью. Загрохотал, ударяя в огромный бубен, гром, и ослепительная стрела молнии прорезала небо, бурным потоком хлынул дождь.
– Господи, спаси и пронеси, – прошептала Любава, пытаясь увернуться от ударов ветвей.
– Нужно найти какое-нибудь укрытие, – крикнул Кирилл, стараясь перекрыть рокот стихии.
– Какое может быть укрытие в лесу?! Да за какие ж грехи всё это?! – Княжна упала на колени и закрыла лицо руками. – Где же ты, Господи?! Отец мой в плену, народ в горе, а я… Нет у меня больше сил идти и терпеть! Отчего же не поможешь? Отчего отвернулся от нас?! Где же справедливость твоя?! Доколе нечестивцу Румбольду будет сопутствовать удача, а невинные будут страдать?! Нет справедливости! Нет правды!
– Что говоришь? Окстись! – прошептал Кирилл.
Раздался громкий треск. Любава подняла глаза. Мощным порывом ветра с корнем выворотило из земли старое дерево, и княжна едва успела оттолкнуть Кирилла и тем самым спасти ему жизнь. От удара молнии заполыхало дерево, стоявшее рядом. Проша в страхе прижалась к Тяпе.
– Если огонь перекинется на соседние деревья, большой пожар будет, – сказала она. – Говорят, наша деревня когда-то от такого горела…
Любава поднялась с земли, вытирая лицо от грязи. Она сделала несколько шагов в сторону и вдруг почувствовала, что земля уходит у неё из-под ног, и она проваливается куда-то вниз. В тот же миг она услышала вскрик Проши.
Любава больно ударилась при падении, но, оглядевшись, обнаружила, что провалилась в странную землянку, отделанную деревом, с полом, покрытым звериными шкурами. В углу лежал тюфяк, стояла табуретка и стол, а на нём слабо светилась лучина.
– Это ж что за дичь мне принесло? – услышала княжна хриплый голос. Огромный человек, почти великан, с лицом, скрываемым длинной седой бородой и волосами, одетый в звериные шкуры, стоял перед ней, хрустя пальцами больших, сильных рук.
– Здравствуй, хозяин… – дрожащим голосом сказала Любава.
– И тебе здравия, гость непрошенный. Что ж это ты мне крышу-то попортил? Сырости напустил…
– Я нечаянно… Мы шли в Киев, а нас застала гроза, и…
– Так с тобою ещё кто-то?
– Да, друг мой, слепой музыкант, и девочка…
– Сиди тут, – велел великан и скрылся.
Тем временем наверху Кирилл и Проша звали Любаву. Внезапно в кустах раздался треск. Девочка оглянулась и увидела большого человека в звериных шкурах, смотревшего на них из-под длинных, косматых волос.
– Ой, какой ты смешной, – улыбнулась Проша. – Ты леший?
– Леший, леший, – усмехнулся великан в усы. – Негоже людям в такую грозу в лесу оставаться. Надо же, не обманул спутник ваш… И впрямь люто нынче… Только через крышу гостям лазать в дом не след. Пойдёмте-ка, я вас через дверь проведу! – не дожидаясь ответа «леший» подхватил Прошу на руки, погрозил пальцем зарычавшему на него псу и, схватив Кирилла под руку, повлёк его вслед за собой.
