– О, разумеется, я читал отчеты. Но хотел бы получить информацию из первых рук, от человека, отвечающего за операцию.
– Хорошо, сэр. Первая фаза подготовки завершена. Таннеры, Тримейны и Кардоуны находятся в Сэддл-Вэлли. В ближайшее время они никаких поездок не планируют и, по всей вероятности, проведут дома всю будущую неделю. Эта информация подтверждена по нескольким каналам. В Сэддл-Вэлли у нас работают тринадцать агентов, и все три семьи будут находиться под постоянным наблюдением… В их телефонах установлены подслушивающие устройства. Из Лос-Анджелеса сообщили, что Остерманы вылетают в пятницу рейсом пятьсот девять и прибывают в аэропорт Кеннеди в четыре пятьдесят по восточному времени. Обычно они сразу берут такси и отправляются в пригород. За такси, разумеется, мы установим слежку.
– А если они изменят свои планы? – перебил его Грувер.
– Если это произойдет, то в самолете их не будет. Завтра мы вызовем Таннера в Вашингтон.
– Он еще ни о чем не подозревает? – спросил Дэнфорт.
– Абсолютно. Разве что немного встревожен действиями патрульной машины. Мы напомним ему о ней, если завтра утром он заартачится.
– А как, вы думаете, он ко всему этому отнесется?
– Полагаю, он будет ошарашен.
– Он может отказаться сотрудничать, – заметил Дэнфорт.
– Это невозможно. Я сделаю так, что у него не будет выбора.
Дэнфорт пристальнее всмотрелся в сидящего напротив него энергичного мускулистого человека – поражала уверенность, с которой он говорил.
– Вы очень хотите, чтобы план удался? Вы говорите так убежденно…
– У меня есть на то причины, – глухо ответил Фоссет и замолчал, как бы справляясь с волнением. Когда он снова заговорил, голос его звучал тихо и бесстрастно: – Они убили мою жену. Ее сбили на Курфюрстендамм в два часа ночи, в то время, когда меня «задержали». Она пыталась разыскать меня. Вы знали об этом?
– Я читал ваше досье. Примите мои глубочайшие соболезнования.
– Мне не нужны соболезнования. Приказ был отдан из Москвы. Мне нужна «Омега».
Часть II
Понедельник. Вторник. Среда. Четверг
Понедельник, десять пятнадцать утра
Таннер вышел из лифта и направился по устланному мягким ковром коридору в свой кабинет. Он провел двадцать пять минут в просмотровом зале, где знакомился с записью вчерашней программы Вудворта. Его впечатление совпало с мнением большинства утренних газет: Чарльз Вудворт поставил крест на политической карьере помощника госсекретаря Эштона.
В Вашингтоне многие сейчас в полном смятении, подумал он.
– Впечатляющее было зрелище, да? – вместо приветствия сказала секретарша.
– Как говорит мой сын, «глаза бы не глядели», – отозвался Таннер. – Пожалуй, в ближайшее время нам не следует ждать приглашений в Белый дом. Кто-нибудь звонил?
– Звонят со всего города. В основном поздравляют. Я положила список фамилий вам на стол.
– Это хорошо. Он может мне понадобиться. Что-нибудь еще?
– Да, сэр. Звонили из федеральной комиссии связи. Сотрудник по фамилии Фоссет.
– Кто?
– Мистер Лоренс Фоссет.
– Я всегда имел дело с Крэнстоном.
– Я тоже об этом вспомнила… Он сказал, что дело не терпит отлагательств.
– Может быть, госдепартамент решил арестовать нас прямо сегодня?..
– Не думаю, сэр. Они подождали бы день или два, чтобы это не имело столь явной политической подоплеки.
– Попробуйте дозвониться до него. У них в комиссии всегда все срочно.
Таннер пересек приемную, вошел в свой кабинет и бегло просмотрел записки и почту. Он улыбнулся: вчерашнее шоу произвело большое впечатление.
