Уильям и Кейт. Love story - страница 23

Такого я, как королевский журналист, еще не видел. Даже ажиотаж, сопровождавший поездки Дианы, не шел ни в какое сравнение с этим массовым проявлением подросткового обожания. Всего нас в группе сопровождения – фотографов, журналистов и телевизионщиков – было человек тридцать. Говоря по правде, событие застало нас врасплох, но такой ажиотаж для работы – это настоящая мечта. Мои давние коллеги Ричард Кей с Чарльзом Рэем и я вдохновенно подбирали цитаты, делали заметки и намечали планы репортажей для отсылки в свои газеты. Мы понимали, что присутствуем при рождении нового кумира королевской семьи. Диану он, конечно, не заменит, поскольку повод для таких же восторгов или таких же скандальных публикаций найти довольно трудно. Но это было нечто новое. После нескольких месяцев штиля на горизонте наконец-то наметилось что-то достойное внимания, от чего начинало сильнее биться сердце, и пропустить его было никак нельзя.

Рождение нового героя происходило не без осложнений. Пока по нашим журналистским венам растекался адреналин, было легко забыть, что Уильям – этот высокий, спортивный юноша – все еще остается подростком, тинейджером, на плечи которого возложен тяжкий груз ожиданий. Вся эта шумиха сильно действовала на него, и Уильям впал бы в крайнее замешательство, если бы не обладал целеустремленностью и не был готов продемонстрировать ее прессе и своим советникам.

Поначалу он изо всех сил пытался скрыть недоумение, с каким встречал неуемные проявления чрезвычайного интереса к своей персоне. Ему все это крайне не нравилось, как мы вскоре выяснили. Прибыв в Тихоокеанский космический центр, расположенный в центре города, он ожидал, что это будет частная беседа, но и там его ожидали тысяч пять вопящих поклонниц. Смерть матери придала Уильяму романтический ореол трагического героя в глазах многих легковозбудимых подростков. Сперва это приводило в недоумение как Гарри, так и самого Уильяма. Причем Гарри недоумевал прежде всего от того, что девчонки сходят с ума не от него. Уильям же просто приходил в ужас от такого поклонения.

«Посмотрите на него! У меня по всей стене расклеены плакаты с ним!» – кричала одна девушка. «Объявите национальный праздник, День Уильяма!» – восклицала другая. Бедный юноша не знал, в какую сторону ему отводить взгляд. Опустив глаза и с улыбкой, напоминающей улыбку его покойной матери, Уильям пытался сохранять невозмутимый вид. Уступив требованиям момента, он минут десять пожимал руки самым воодушевленным поклонницам, принимая от них разные подарки. За это время не раз извиняющаяся улыбка исчезала с его лица.

Один наблюдатель заметил, что молодой принц близок к тому, чтобы расплакаться. Я лично этого не замечал, хотя и находился неподалеку, но его напряжение ощущалось явно. Уильям хотел побыстрее зайти внутрь, и, когда ему с отцом это наконец-то удалось, напряжение это стало непереносимым. Он просто отказался идти дальше. Переубеждать его досталось озабоченному отцу, который со всей любезностью и дипломатичностью, на которые, как полагали некоторые, он был неспособен, уговорил раздраженного подростка не выходить из себя. Пока их новый агент по связям с общественностью Марк Болланд беспомощно крутился поблизости, у принца Чарльза с принцем Уильямом состоялся очень серьезный разговор. Позже задача по поиску компромиссов с разгоряченной прессой была возложена на Болланда. Но пыл девочек-подростков он охладить не мог. Он только повторял, что королевское семейство желает, чтобы освещение событий происходило «помягче, потише».