Уильям и Кейт. Love story - страница 24

Вернувшись в Великобританию, Болланд обрел неожиданных сторонников в лице разнообразных комментаторов-пророков, вещавших из своих кабинетов в тысячах миль от места событий. Самопровозглашенные хранители спокойствия молодого принца старались сделать все возможное, чтобы понизить градус репортажей. Но чересчур возбужденный тон сообщений был не нашей виной – все это происходило на самом деле, мы ничего не нагнетали. Среди комментаторов выделялась автор статей в «Дейли экспресс» Мэри Кенни, которая утверждала, что мальчиков вывели на публику слишком рано после смерти их матери. Она писала: «Диану обожал весь мир. И ее ореол до сих пор окружает Уильяма и Гарри, которых повсюду воспринимают как сыновей Дианы. Но хотела бы сама Диана, если бы была жива, того, чтобы ее старший сын начинал выполнять королевские обязанности в таком юном возрасте?»

Подразумевалось, что нет. Обвиняющий перст был направлен на Чарльза, что случалось не в первый раз, а также на его советников. Как это бывало не раз после гибели Дианы, критики Чарльза воспользовались первым подходящим случаем, чтобы снова обвинить его, забывая о том факте, что, несмотря на некоторые сомнительные слухи о происхождении Гарри (впрочем, совершенно недостоверные), мальчики были и его сыновьями и он их тоже любил и старался защитить. И все же ситуация оставалась сложной. Как принцы могли разъезжать по стране, которая входит в Содружество и королем которой Уильям однажды может стать, скрываясь от обожавших их жителей? Вопрос был очень неоднозначным: джинн был выпущен из бутылки, и даже такие заслуженные мастера общения с прессой, как Марк Болланд, не могли запихнуть его обратно и заткнуть бутылку пробкой. Кроме того, превращение принца Уильяма в знаменитость обладало и некоторыми преимуществами для королевской семьи – если, конечно, она сумеет воспользоваться ситуацией.

После первых приступов паники и раздражения актер в Уильяме победил. Возможно (это всего лишь предположение), он начал наслаждаться такой ситуацией. Пока вертолет с британскими журналистами летел к месту следующей фотосессии на склонах канадских Скалистых гор, Уильям начал работать на публику. Когда принцам подарили фирменные красные бейсболки зимней олимпийской сборной, Уильям с юношеским задором продемонстрировал прекрасное знание современных реалий, недоступных его отцу. Бейсболки эти обычно носят задом наперед, и только Чарльз попытался надеть свою традиционным образом, как Уильям со смехом поправил его, чем привлек внимание к своей фигуре и отодвинул отца на задний план. «Крутой принц Уильям» стал настоящим журналистским триумфом.

Все это сильно отличалось от предыдущего раза, когда я в 1995 году освещал королевский отдых на швейцарском горнолыжном курорте в Клостерсе. Уильяму было двенадцать лет, когда я взял у него первое краткое интервью. Тогда же была сделана постановочная фотография с его братом и двоюродными сестрами, принцессами Евгенией и Беатрис, дочерьми герцога и герцогини Йоркских. Эту идею впопыхах предложил и реализовал коммандер Королевского флота Ричард Эйлард, который, как и многие придворные до него и многие придворные после него, верил в то, что он лучше всех знает, каким лучше всего показать народу своего начальника, даже строго-настрого запрещая всему обслуживающему персоналу принца давать интервью прессе. Учитывая возраст своих подопечных, заботливый коммандер предусмотрел все возможные вопросы. Я спросил Уильяма: «Кто лучше катается на лыжах?» В ответ он только улыбнулся. Он не собирался признаваться, что его младший брат обошел его в этом деле.