Привычно сдавило горло. Похолодели губы и пальцы рук. Врач в больнице сказал, что у меня нет проблем с сердцем. Есть внушение, навязанное в детстве. Возможно, после многочисленных операций проблемы были, но спокойная жизнь без потрясений сделали своё дело: я переросла. Но как велика сила внушения: как только я чувствовала опасность, страх, сложную ситуацию – у меня давило в груди, холодели губы и пальцы.
Я должна бороться с этим. Хотя бы со слабостью, иначе однажды не смогу постоять за себя, если вдруг…
Что за «вдруг», я не хотела додумывать. Да и не успела: раздался аккуратный стук в дверь. Добрый «хозяин» пришёл меня выгулять. Интересно, насколько длинным будет поводок? Это я и собиралась проверить.
– Готова? – неизменная улыбка. Владельцы зубной пасты удавились бы от счастья, если б он согласился стать их рекламным лицом. А меня от его сияния потряхивает. Внутри – звенящая струна, натянутая до отказа.
– Да, – мне сейчас важно сделать первый шаг, а потом будет видно.
Никита берёт меня за руку – обычный жест. Очень тёплая у него ладонь. Я иду за ним, как собачонка. Покорно переставляю ноги. Хвостом вилять от радости не могу: может, если бы не этот разговор на кухне, и виляла бы, и подпрыгивала, помахивая глупыми ушами…
Мы едем в лифте. Выходим на улицу. Здесь много домов рядом – дворы, дворы, переулки. Можно запутаться и потеряться, если не знать, куда идти. Я не знаю. С моими способностями ориентироваться – только идти на ощупь. Я, как ни старалась, запомнить путь не могла.
Скверик – через дорогу. Не трасса, но проезжая часть. Скверик глубже, дальше от гудящих машин, что трут шинами асфальт. Ник поддерживает меня за спину.
Один толчок – и я окажусь на проезжей части. Не знаю, почему я думаю так, ощущая его твёрдую горячую ладонь на своей пояснице.
Невольно пячусь назад. Неконтролируемый животный страх на уровне инстинктов.
– Ива? – Никита встревоженно заглядывает мне в лицо. – Ты бледная. Испугалась? Нехорошо себя чувствуешь? Хочешь, вернёмся?
Я не хочу. Мотаю головой.
– Нет-нет. Пойдём.
Я выворачиваюсь, избавляюсь от его рук, мне становится спокойнее. Я сама себя накрутила. Возможно, всё не так, как я себе вообразила. Но это легко проверить. Просто нужно не молчать, а разговаривать.
Мы теряемся в тихой аллее. Здесь нет даже бабулек и мамочек. Только деревья и лавочки. Но это не безлюдное место. Просто Ник выбрал уголок потише.
Я касаюсь лопатками деревянной спинки, достаю из кармана телефон.
– Верни сим-карту, Ник, – прошу спокойно и смотрю на его профиль. – И дай мне немного денег. В долг. Хочу съездить домой, забрать документы, вещи, вязание, банковские карточки. Мне неуютно быть никем.
– Ты же хотела спрятаться, Ива, – он смотрит на меня как на душевнобольную. И разговаривает точно так же, словно я не способна мыслить и понимать, рассуждать здраво и принимать правильные решения. – Я всё сделаю сам. Нет нужды возвращаться.
– Я передумала, Ник, – выпрямляю спину и сжимаю пальцы в кулаки. – Кажется, я ошиблась. Поступила неправильно. Может, из-за потрясения и слабости, испуга и боли. В такие моменты и не то в голову приходит. Сейчас я хочу сделать всё по-другому. Сим-карту и деньги – всё, о чём я прошу. Или просто немного денег – симку я восстановлю и самостоятельно.
– Ива… – у него упрямое лицо. И губы сжимаются в линию. Укор. Как он ещё головой не покачал, давая понять, что я местная сумасшедшая и слушать меня совсем не обязательно.
