Украду тебя у тебя - страница 11

— Это было о-о-очень вкусно… — Рен помыл тарелку и, убрав ее на место, сложил руки на груди и грозно уставился на смущенную Мэй, чей пристыженный взгляд бегал по всем уголкам кухни, избегая смотреть на мужчину перед собой. — Но помнится, кто-то мне говорил, что готовить не умеет… и даже правдоподобно пожарил макароны в кастрюле.

Мэй нервно рассмеялась и даже хотела пошутить, но, вскинув короткий, осторжный взгляд на грозно нахмурившего брови Рена, поняла, что дело плохо, и рванула в спальню, но несмотря на свои габариты, поедатель чизкейков был на удивление ловким, потому сцапал беглянку еще в прихожей и, плюхнувшись вместе с ней на диван, принялся щекотать вертлявые пятки под заливистый смех и жалобные мольбы.

К концу возни Мэй мало напоминала человека, скорее больше походила на лешего. Рену случайно перепало ногтями по щеке так сильно, что боевая рана рядом с пробивающейся щетиной закровила, и только лишь из-за этого схватка прервалась.

— Ой, божечки, божечки… — запричитала испуганно Мэй.

— Да ничего страшного…

— Нет-нет… Где-то была аптечка!

Засуетившаяся Мэй неуклюже вывалилась из гнезда, в которое превратилась от их возни кровать, и под смешки Рена, который прикусывал губы, чтобы не расхохотаться в голос, на четвереньках доползла до высокой тумбочки, заставленной кисточками и карандашами, и рывком, так что банки чуть не попадали, выдвинув нижний ящик, принялась искать заветный антисептик и пластырь. Оба были найдены, но пластырь был детский, с мультяшными персонажами. Переборов минутное сомнение, Мэюми забралась обратно на постель и, разместившись у мужчины на коленях, принялась обрабатывать царапину, не показывая ему, как выглядит пластырь.

Как только пластырь оказался на лице, Мэй застыла, наткнувшись на пристальный взгляд Рена, чьи зрачки затопили радужку желанием, которое жаркой аурой обдало Мэй.

— Ты…

— Не говори!

Мэюми, поняв, о чем сейчас пойдет речь, попыталась соскочить с колен, но была перехвачена за талию и возвращена на место. Мощные перевитые мышцами и венами, словно канатами, руки Рена с крупными ладонями и сбитыми костяшкам крепко, но осторожно удерживали вновь затрепыхавшуюся добычу.

— Я все же закончу. — Рен перехватил тоненькие запястья и, прижав Мэюми спиной к своей груди, зашептал в алеющее ушко: — Я никогда не говорил красивых слов… Я не умею это делать и не буду учиться, поэтому скажу как умею, а остальное ты суди по делам.

Рен на секунду прервался. Мэюми замерла. Душа затрепетала, и тело, резонируя с ней, мелко задрожало. Объятия стали крепче и теплее.

— Я уже давно не юнец, Мэй… Я Знаю, что ты попаданка, поэтому не знаю, насколько конкретно «ты» младше или старше меня, но это тело моложе меня на добрый десяток… Я был немного знаком с Юми до тебя, и она не вызывала во мне этих чувств…

Рен легким поцелуем коснулся горячего виска Мэюми.

— Я почти сразу понял, что ты не Юми, потому что совершенно неожиданно рядом человеком, которого я ранее знал, у меня неожиданно появилось странное чувство «узнавания», будто я тебя знаю гораздо дольше, чем знал Юми, с которой был поверхностно знаком. Я будто бы знал тебя всегда, но забыл, а потом встретил и вспомнил, но не наше прошлое, а свои чувства к тебе.

Мэюми нервно засмеялась и кивнула.

— У тебя тоже? — Рен попытался заглянуть Мэюми через плечо, но Мэй, вновь кивнув, отвернула смущенное лицо. — У меня в груди все сжимается от нежности к тебе и боли, мне хочется хвастаться тобой и спрятать тебя, и впервые в жизни мне страшно… Я никогда ничего не боялся так сильно, как мысли о том, что когда-нибудь по какой-нибудь причине, пусть даже это случится в глубокой старости… а я собираюсь дожить до нее вместе с тобой, нам придется расстаться.