Укрощение строптивого Дракона - страница 11

Нашей стервозной графине явно не понравятся темно-синие пятна на руке служанки, напоминающие по своему виду явные мужские приставания, поэтому придется их прикрыть одеждой, постоянно мазать липучей мазью и дальше с осьмицу походить в рубахе с длинным рукавом по такой невероятной жаре.

Чего никто, конечно, из девок прислуги никоим образом не хочет, когда можно вволю показывать бравым, постоянно сексуально озабоченным дружинникам графа и прочей мужской обслуге свои белые пухлые руки, которые наряду с открытым лицом являются основным внешним раздражителем для местных мужиков.

Юбки в пол и никаких штанов на женском народонаселении – вот одна из главных заповедей Святого Иова, которую старательно доносят храмовники.

Естественно полагая, что дьявол в большинстве случаев заходит в мужские души именно через «сосуды греха», которыми часто на молениях именуют здесь женский пол.

– Как будто именно такие наставления он им сам выдал! Лицемеры поганые! – снова ругаюсь я.

«Ага, прямо во время полета в бездонную пропасть, когда приспешники темных сил умудрились скинуть пророка, коварно напав со спины!» – усмехаюсь я про себя разным толкованиям его прижизненных слов.

Если женщина или девка только не выполняет определенные мужские обязанности, как я сейчас, тогда возможны какие-то определенные послабления в одежде.

«Потому что защищать и быстро передвигаться в здешней тяжелой юбке до пола – крайне трудно даже мне, со всеми моими умениями!» – правильно понимаю я сама.

Раз уж я своим активным вмешательством и за счет правильно наработанной репутации очень опасной, да еще на редкость вспыльчивой, истинной варварки.

Которая сначала бьет, а только потом начинает разговаривать, забрала нам, четверым девкам и себе, эту комнатенку с настоящими кроватями, одеялами и даже подушками, то дальше решать, кто на чем именно станет здесь спать, буду тоже только я.

Служанок глава графских считарей и его помощники послали из комнатки, вообще не задумываясь, только разглядев меня за ними, сначала прикусили язык.

Потом распустили, конечно, с огромным своим возмущением терпя полноценную обиду, только ничего им не помогло, еще огребли по болючим местам и отправились спать в обеденный зал трактира при постоялом дворе.

– Стоим, ждет! – рявкнула я на довольно глуповатых по жизни девок, чтобы не объяснять каждой по отдельности свои задумки насчет ночлега.

Они столпились на входе и в коридоре, терпеливо ждут моего разрешения проходить.

Хорошо, хоть страшно чумазую от глины и грязи обувь оставляют в коридоре, пол не пачкают в месте для ночлега, тут можно только в чулках и вытащенных из личных мешков тапочках передвигаться.

За вечер и ночь прислуга постоялого двора помоет полы и лестницы, заодно ту же уличную обувь так же вымоет и протрет от грязи. Популярная здесь услуга, ибо здешняя жизнь неизбежно заставляет заботиться о хоть какой-то чистоте.

Постоянная грязь на твоих ногах – доминирующий тут все время фактор, если на улице идет дождь, от него деваться просто некуда. Внутренний двор трактира неплохо присыпан каменной крошкой, но коновязи около его ограды теперь утопают в той же грязи.

С уходом за лошадью мне помогают те же мои приятели, приставленные ко мне графом по просьбе его супруги, чтобы я побольше находилась при ней, и поменьше лично обихаживала Гнедку. Когда караван размещается на постоялом дворе или в городской гостинице, мне с половину часа требуется потратить на лошадь, а графиня хочет сразу появляться с моей высокой фигурой за спиной. Поэтому я только бросаю Тереку или Норлю поводья, снимаю свой мешок с седла и спешу к карете, типа, охранять графиню.