Укрощение строптивого Дракона - страница 13

Или сама его так неотвратимо навестить для выполнения супружеского долга, раз уж их комнаты близко оказались, поэтому всех служанок отослала от себя прочь.

Не то, чтобы здесь как-то положено обращать внимание благородному сословию при интимных делах на безмолвную прислугу.

Совсем наоборот, она должна прислуживать все время, подавать воду, обмывать рабочие части тел перед соитием и после него, и все такое прочее старательно выполнять с абсолютно неподвижным лицом.

Никак не показывать свое отношение к стоящим органам, быть незаметной и полностью безмолвной.

Отношение примерно такое же к прислуге у благородного сословия, как к той же собаке или корове.

Но граф постоянно старается найти любой предлог, чтобы избежать выполнения супружеских обязанностей при совместном возлежании на ложе. Вот сослался недавно на то, что та же Вилия слишком громко сопит, похрапывает просто и отвлекает его своим присутствием, поэтому у него ничего не получилось с супругой.

Примерно в трех случаях из пяти, как можно очень легко прочитать по утру на крайне недовольном лице графини, не получается у графа.

Вилия получила хорошую трепку от хозяйки, только та сама тоже понимает, где-то очень глубоко внутри себя, что дело совсем не в служанке. А в полном нежелании неисправимого графа-кобеля покрывать свою нелюбимую супругу даже минимально положенное местной церковью количество раз.

«Притом, что в комнатенке Старшего над стражей пара сдобных крестьянок уже их ждет для дела приятного, наверняка, – усмехаюсь я, выжимая быстро свою дождевую шляпу, пока дождь притих. – Гонцы, предупреждающие появление каравана нашего светлого графа, наверняка, донесли до хозяина постоялого двора его желание порезвиться с местными девками за какое-то небольшое серебро. Поэтому охраняющие комнаты дружинники тоже пожмут плечами, ни за что не расскажут графине, где ее супруг сейчас находится, в какой именно комнате ночует его приятель и верный помощник она тоже не знает. Так что если они особо громко там радоваться с девками не станут, то не найти никак бедняжке своего муженька!».

«Даже если сама найдет по любовному шуму, никто ей дверь не откроет, как бы она не стучалась, – и такое развитие сюжета тоже хорошо понимаю я. – А утром муженек ответит с самой наглой мордой, что караулы и сторожевые посты всю ночь без конца проверял, как самый правильный воинский начальник!»

«Да, постоянно служить при графине – тот еще непроходимый геморрой, просто даже слова благодарности не дождешься от замученной своей патологической ревностью полусумасшедшей дуры, – отчетливо понимаю я, снова пришпоривая Гнедку. – Но помочь ей вообще невозможно, перевоспитать гулену-графа тоже никак не получится, остается только всем невольным свидетелям его любовных похождений постоянно делать по любому такому поводу рожу кирпичом».

Что очень приветствуется самим графом и Старшим над дружиной.

Никак не помогая графине, которая сама постоянно храпит влет, как станковый пулемет, но другим даже всхлипнуть при себе не разрешает из-за своего крайне нервического состояния.

Все мы оказались очень уставшие за долгий день пути с раннего утра и почти до заката.

Я бы сказала по земному времени, с пяти часов утра и до семи вечера на ногах, с единственным перерывом на пару часов на обед. Который я сначала хорошо, хоть сидя, охраняла графиню в таверне, лениво ковыряющуюся в жареном боку поросенка из-за постоянного отсутствия аппетита, потом провожала ее со служанкой в местный туалет, где она, слава богам, пробыла не так долго, как обычно. Потом охраняла ее всегда беспокойный сон в карете, пока служанки заняли места под ней же с теневой стороны.