Его упертость доводила меня до бешенства. Какой же непробиваемый! Интересно, как он общается с остальной труппой? Неужели так же нещадно гоняет?
Хан практически ничего не рассказывал ни о своем корабле, ни о цирке, ни о выступлениях. Лишь отмахивался и говорил, что я все узнаю в свое время. А еще упрекал в излишнем любопытстве.
Похоже, в его представлении во мне были собраны все самые худшие грехи человечества. И ни одного достоинства.
Хвалил редко, а в особых случаях выдавал лишнюю порцию сладкого. Что-то вроде шоколада, только с горьковатым привкусом мяты — наверняка кошачьей.
Ловкость и природная грация сослужили мне хорошую службу: с каждой новой тренировкой я все больше становилась похожей на настоящую пантеру. Ловкую, сильную, грациозную.
По моим подсчетам, прошло около недели, когда мы, наконец, добрались до Лаэса, корабля-цирка Хана.
Посмотреть, как шлюпка пройдет стыковку, мне не позволили. Пришлось сидеть в своей конуре и изо всех сил пытаться удержать недавно съеденный завтрак. Качало, словно землетрясение началось.
Когда же шлюпка, наконец, состыковалась с кораблем, Хан вошел в мою комнатку. Бросил в меня длиннополый плащ с капюшоном и приказал:
— Накинь на себя! И не снимай, пока не подыщем тебе другую одежду.
Ага, значит, рядом с ним могу щеголять обнаженной, а команде показываться в таком виде нельзя. Выходит, не такая я уродливая и несовершенная, и кому-то из инопланетян могу показаться привлекательной.
— Боишься, что кто-то из твоих циркачей оспорит твои «хозяйские» права и решит завести со мной близкие отношения? — как бы между прочим спросила я.
Накинула плащ, натянула на голову капюшон. Повернулась к Хану лицом и мстительно улыбнулась.
— Не мечтай, — сообщил он, лениво обводя меня взглядом. — Твоя фигура довольно привлекательна, но дурной характер и острый язык сводят на нет это впечатление. И вообще, если хочешь выжить, почаще молчи и побольше слушай. Постарайся подружиться с Крис, она — настоящая женщина и тебе, дикой кошке, будет полезно у нее поучиться.
Ого! Я аж подпрыгнула от неожиданности. Выходит, на его корабле все же есть женщины. Вот только учиться у инопланетянки манерам я не собиралась.
— Свою подружку ты, небось, не заставляешь скакать по сцене и не держишь за животное, — насупилась я.
Хан провел ладонью по лицу, точно смахивая наважденье.
— Крис — звезда нашего цирка, известная во многих галактиках воздушная гимнастка, — сообщил словно бы нехотя. — Но она мне не подружка, в том смысле, какой ты вкладываешь в это понятие. Все мы в труппе — одна большая семья. Ценим и уважаем друг друга. Но тебе не дано понять таких чувств.
Уж конечно! Я едва не зашипела от праведного гнева. Кто дал ему право судить о людях?! Идея их расового превосходства прочно засела ему в голову, как червь, поедала изнутри остатки разума.
— Ты считаешь эту Крис идеальной только потому, что она одной с тобой крови, вот и все! — объявила я. — В нашем мире это называется расизм. И мы, люди, в отличие от вас, боремся с подобными проявлениями.
Он неверяще покачал головой и возразил:
— Вы только считаете, что боретесь. А на самом деле готовы уничтожить все и всех, кто хоть чем-то отличается от вас. И ты, как всегда, ошибаешься, Крис не моей расы. Но она всегда спокойна, скромна и послушна. Идеальная женщина и отличный друг.
Я рассмеялась в голос. Как бы эти инопланетяне ни кичились происхождением, образ их мыслей мало отличался от человеческого. По крайней мере, мужчины относились к противоположному полу точно так же и ценили вовсе не те качества, которые по-настоящему достойны восхищения.
