Анжелика действительно чувствовала себя лучше. Волнение и тревога куда-то уходили, оставляя место спокойствию. Доктор уже ушёл. Анжелика сидела под огромным пушистым пледом, с книжкой в руке. Она так и заснула. Генри, возвращавшийся с мальчишника, в два часа ночи зашёл проведать сестру. Он осторожно взял её на руки, перенёс в спальню, накрыл тем же пледом, под которым она уснула.
Анжелике снилось, что она маленькая девочка и мама, её мама с чёрными, как смоль, глазами в длинном узбекском платье, переносит её на диван. Анжелика во сне улыбнулась и перевернулась на другой бок. Генри тихонько вышел из спальни сестры. Наступал трудный день в их жизни.
5. 35. Свадьба
Анжелика с удивлением посмотрела на карету, стоящую около дворцового крыльца. Да-да, это была самая настоящая карета из прошлого, обитая чёрно-серебристым бархатом, с вышитым золотом коронованным орлом. Брат, поддерживающий сестру под руку, улыбнулся, подвёл её к этому чуду, помог подняться, следом поднялся сам.
Утром шёл мягкий снег цвета её свадебного платья. Анжелика опустила глаза, рассматривая нежную шёлковую ткань, которая, казалось, светилась изнутри. У неё было всё, как у всех девчонок: свадебное платье, невесомая вуаль, ниспадающая на лицо, чтобы скрыться от фоторепортёров. Только, в отличие от многих сотен других невест, у неё на голове была бриллиантовая диадема, а на плечах – накидка из серебристой норки. Наконец она гордо вскинула голову и посмотрела на брата, сидевшего напротив. На Генри был белый атласный костюм. Карета остановилась. Генри молча подал руку сестре, чтобы помочь выйти. Они ступила на лестницу церкви Святой Екатерины – самого главного храма Анастаса.
–Давай смелее! – Генри сделал шаг вверх.
–Ты мне обещал, что меня сопровождать будет отец, а не ты... – Анжелика не выдернула свою руку из руки Генри, но и подниматься не стала.
–Так, без концертов. Как мне кажется, мы, в отличие от тебя, своё слово держим.
Пушистый снег медленно опускался на светлые волосы брата, отчего он казался каким-то неземным. Принц был неотразимо красив.
Анжелика сделала шаг, встала вровень: «Что ж, пойдём на эшафот...»
Сергей Ерболович наблюдал за происходящим из дверей церкви. Мусульманин по происхождению, он не был особенным любителем посещать ни мечети, ни православные храмы. Мельком увиденный им интерьер собора потряс его воображение: высоченный купол, расписанный золотыми звёздами на голубом фоне. В нишах висели картины из жизни Христа. Свет, как в калейдоскопе, играл витражами. Он ожидал увидеть сумрачный католический храм, но этот был большим и светлым.
Зал полон. Люди занимали свои места, и лишь центральный проход, на полу которого лежала красная дорожка, был пуст. По обе стороны прохода, однако, стояли дети в светлых одеждах и держали в руках белые лилии и оранжевые альстромерии. Это было красиво. В полуоборот перед алтарём стоял Трегир в костюме цвета тёмного шоколада.
Сергей Ерболович наблюдал, как поднимается по ступенькам храма его старшая дочь. На ней длинное, в пол белое платье, ниспадающее мягкими складками. Он не видит её лица. Но судя по её походке она пытается переступить через себя.
–Ваш выход, – Генри передал Анжелику Сергею Ерболовичу, а сам встал позади их.
Принц страхует. Он знает непредсказуемость и своенравность своей сестры. Эта свадьба, которая стоила не просто больших, а бешеных денег, должна состояться и пройти без эксцессов. Иначе зачем были все эти траты на приезд многочисленных родственников, друзей и знакомых из России? Генри желал, чтобы Трегир ограничился только семьей да ближайшей подругой. Кроме оплаты дороги, гостям пришлось срочно покупать одежду, соответствующую этикету и моде дворца. Трегир не хотел, чтобы многочисленная знать свысока взирала на тех, кто был дорог Анжелике.
