Зазвучала музыка. Приёмный отец, волнуясь, подал руку Анжелике. Его приёмная дочь, положив свою руку на его и гордо вскинув голову, но опустив глаза (вуаль это скрывала), медленно сделала первый шаг. Она шла, не видя ни нарядных детишек по краям аллеи, ни великолепия храма.
Трегир, стоя вполуоборот, смотрел на приближающуюся невесту. Они шли очень медленно.
Сергей Ерболович понимал, что Анж в последний миг пытается оттянуть событие. Ей казалось, что этой аллее не будет конца. Но она не ускоряла шаг, наоборот, он становился всё медленнее и медленнее, как будто она засыпала на ходу. Шедший позади них Генри виновато улыбался, как будто это он был причиной столь медленного хода. Музыка звучала дольше обычного почти в два раза.
Она не поняла как случилось, что перед ней возник Трегир во всём своём великолепии. Он осторожно принял руку Анжелики из рук Сергея Ерболовича. Она почувствовала, как его пальцы мягко поглаживают её ладонь, как бы говоря: «Умница, девочка, всё хорошо...» Слёзы предательски подступили к глазам. И одна слезинка успела проскочить реснички и уже торопливо скатывалась по щеке. Анжелика не слышала, что говорили. У неё теперь была главная задача – сдержаться, не расплакаться.
Неожиданно наступившая тишина почему-то испугала. Внезапно она увидела, как на неё выжидательно смотрит священник. Почувствовала, как Трегир надавил на средний палец. Но она не помнила, когда надо говорить да, а когда нет. Не зная, что делать, тихо произнесла: «Повторите, пожалуйста, вопрос. Я не понимаю церковного языка...».
Священник медленно повторил вопрос. Анж никак не могла сосредоточиться. Она не могла понять, что он неё хотят. Она подняла голову и через вуаль посмотрела на Трегира. Сейчас она боялась, что ей поставят укол, а потом запретят общаться с родителями.
–Анжелика, ты хочешь, чтобы тебе перевели вопрос? – так же тихо, но достаточно твёрдо спросил Трегир.
Священник смотрел на них, не зная, что делать. Чтобы в церкви перед алтарём вдруг начинались разговоры – такого ещё не было. Да, использовался церковный язык, но он был очень схож с обычным.
Анж утвердительно кивнула и вдруг перешла на русский: «Я забыла знаки, а вопрос действительно не поняла».
–Ваше преосвященство, я могу перевести вопрос невесте? – обратился Трегир к священнику. Тот, не зная, как ему поступить, нерешительно кивнул. – Тебя спрашивают, имеются ли причины, по которым ты не можешь вступить в брак со мной. У тебя нет таких причин, – при этих словах Трегир надавил на средний палец.
–Нет, – ответила Анжелика священнику. Она немного успокоилась. Больше ей не понадобилось переводить вопросы. Теперь она слышала и понимала как сами вопросы, так и ответы Трегира.
–А теперь, дети мои, вы должны обменяться кольцами, – мальчик в белом облачении подошёл к епископу и подал ему тарелочку, на которой лежали два кольца.
Трегир повернулся лицом к Анжелике, перехватил её левую руку таким образом, чтобы можно было ею манипулировать. Второй рукой он взял кольцо. Надавил под безымянным пальцем, давая понять, чтобы она его выпрямила. Анж заторможенно смотрела, как аккуратное кольцо с бриллиантовой россыпью надевается ей на палец. И вот холодный металл плотно обхватил фалангу.
Как сквозь пелену, она услышала слова священника о том, что принцесса Анжелика принята в жёны великим герцогом Трегирем. И что теперь она должна надеть кольцо Трегиру. Анжелика посмотрела на протянутую руку, на мягкую руку с аккуратными гладкими ногтями. Потом перевела взгляд на кольцо, которое лежало на тарелочке. Медленно двумя пальцами взяла кольцо. Зачем-то перевернула его вверх, как будто хотела рассмотреть. Кольцо, как и её, было из платины, но более широкое, вместо бриллиантов на нём была алмазная огранка.
