Трегир освободил девушку, какое-то время молча смотрел, не понимая, ЧТО он сделал не так, ЧЕМ он её напугал.
А она... Её колотило, она сжималась как эмбрион, пытаясь закутаться в лежащую рядом простыню. И шептала: «Не надо, не надо, отпусти меня. Я не хочу, – по лицу катились слезы. – Голова, сильно болит голова, как жарко, пить, дай мне пить...»
Он встал, подошёл к столику, где стоял графин с водой, наполнил стакан, подал ей: «Успокойся, моя дорогая, всё хорошо». И вдруг он увидел, с каким ужасом она смотрит на его возбуждённый член. Анжелика содрогнулась, и... её вырвало. Он не знал, что она впервые в жизни видит обнажённого мужчину.
Тогда, во время побега, Генмерол даже не снял рубашку, всё было по-другому, быстро, без прелюдий, под воздействием сладкого вина.
Трегир накинул на плечи халат. Сел, запустив руки в волосы.
Анжелика сжала виски. Голова раскалывалась на части. «Мне плохо, мне очень плохо... Сделай что-нибудь. Я умираю...» – она лежала на кровати, свесив голову, и её снова вырвало.
Трегир ничего не сказал. Лишь запахнул халат поглубже, вышел из комнаты. Вскоре вернулся. Анжелика сидела на полу около кровати и держала голову руками. Он молча взял её за руку, поднял на ноги, куда-то повёл. Она так же молча плелась, ничего не спрашивая.
Они вошли в ванную комнату. И очень вовремя. Трегир успел быстро среагировать и склонить её над биде, как её снова вырвало. Посадив Анж на скамейку, он включил душ, потрогал температуру воды...
Тёплая вода стекала по голове, по телу. Анжелике становилось лучше. Трегир молча смотрел на неё. Она отвернулась. Сейчас она не знала, отчего ей было стыдно: стыдилась ли она собственной наготы, или ей было стыдно за то, что её вырвало. А ещё в сердце проникал страх, что Трегир накажет её и лишит общения с родными.
–Пойдём, спать пора, – она услышала сквозь шум воды его голос.
–Выйди, мне надо вытереться, – тихо ответила она.
–Анжелика, ты моя супруга, и я тебя уже видел голой. Так что выходи, я сам тебя вытру, – он выключил воду, взял её за руку и потянул к себе. – Не надо сопротивляться, – завернул в большое пушистое полотенце. Нежно промокнул воду. Она не должна видеть в нём врага. Он не насильник. Он друг. Он муж. – Ну вот, теперь можешь надеть сорочку, – постарался сказать как можно мягче. – Пойдём, уже поздно. Утром нас во дворце будут ждать.
Они вышли из ванной. В комнате ничего не говорило о случившемся. Даже на ковре всё было убрано. Лишь на столике появилась кружка с чем-то горячим.
–Садись, выпей это, чтобы голова не болела.
Утро. Зимнее солнце ленивое: оно любит поспать, понежиться в тёплых серых облаках. А потом кто-то невидимой рукой взобьёт эту перину так, что не будет видно ни неба, ни земли из-за падающего на землю облачного пуха. Ещё рано. В комнате темно.
Анжелика села на кровати. Ей казалось, что всё, что произошло, она видела во сне. За спиной раздавалось мерное дыхание. Это был Трегир. Он спал. Трегир спал очень чутко и сейчас понял, что его жена уже проснулась.
Она встала, дошла до ванной. Умылась. Огляделась. Её сорочка была настолько прозрачной, что не скрывала наготу. Девушка поспешила скрыться от зеркала. Вернулась в комнату. Обратно легла. «Что делать? Он лишит меня родных. Как исправить ситуацию?» – спрашивал мозг и тут же сам себе отвечал: «Надо отдаться. Тогда, может быть, простит», – думала она, погружаясь в дрёму.
