Улеум - страница 18

Амфетамин! Это всё он…

Лера смотрит на Андрея с немым вопросом и он, не найдя ничего лучшего, наигранно-хвастливо объявляет:

– Я понял, что нужно исправить в моей программе, чтобы банкиры остались довольны!

– Круто, – безо всякого интереса отвечает девушка. – Поздравляю.

– Да, – воодушевленно продолжает Андрей, – не надо ничего переписывать, я просто поменяю расположение блоков UI и проведу косметический ремонт фасадной части. Внутри всё останется, как было. В результате получится круто работающая программа с убогим дизайном и неудобным пользовательским интерфейсом. Клиенты оценят!

– Понятно, – всё так же бесцветно протягивает Лера. Её безразличие неприятно.

Впрочем, чего ожидать от стажёра? Она со своим нулевым опытом не в силах оценить всего титанического объема проделанной Андреем мыслительной работы. Тем более не узреть ей всей сложности и утончённости Андреева кода. Святая простота. Зачем он только с ней заговорил? С чего решил, что он ей вообще интересен и с какой это стати она стала интересна ему? Солнце снова скрывается за тучами, минутное наваждение тает как дым, лишь тихая грусть медленно испаряется на поверхности души, никак не желая окончательно исчезнуть.

– Ну да, тебе не понять, – без злости, но как-то обречённо произносит Андрей.

Никому не понять. В целом мире он опять один. Один против всех этих мельниц.

– Куда уж мне, – отвечает Лера. – Это Вы у нас тут гений. А мы пыль на Ваших ботинках. Ничего, что я тут стою рядом с Вами, курю на Вас, Ваше Высокомерие?

– Курить вредно, – не уловив сарказма, задумчиво отвечает Андрей. Его мысли, охлаждённые Лериным безразличием, уже вернулись к работе, к плану на сегодняшний день. Так ему всегда было легче – задушить эротический порыв работой, направить пугающую хаотичную энергию чувств в практическое осознанное русло. Сегодня ему предстоит убить собственное дитя, что может сравниться с этим? Все посторонние мысли не имеют права сейчас засорять рассудок. Идеальная программа должна превратиться в урода, а этого не так просто добиться, как может показаться.

Андрей хорошо видит конечный результат, но пока не знает, с чего начать. Тут важно всё как следует заранее продумать, чтобы не погрязнуть потом в секвенции лишних действий. Нельзя полагаться на удачу, хороший финиш зависит от хорошего старта.

– Ты отличный собеседник, – с упреком произносит Лера, выдувая дым. Она тушит окурок о стену, выкидывает его в урну и, собираясь уходить, добавляет: – Тебя в офисе называют «Блаженный». На Руси так именовали калек и умственно отсталых. Парень ты вроде симпатичный и вроде не дурак, просто ведешь себя, как единственный святой среди грешников.

– Святой? Прости, но я воспринимаю это слово как пейоратив, – всё также задумчиво отвечает Андрей.

– В твоём случае так оно и есть, – бросает Лера и исчезает в дверном проеме.

Андрея вдруг посещает странное чувство: словно бы только что произошло нечто из ряда вон выходящее. Он не сразу понимает, что именно, а когда догадывается, его омывает волна приятного удивления, хоть уже и с примесью ощущения упущенной возможности. Лера поняла слово «пейоратив», ей известно его значение! Во всём офисе, во всём здании, во всей округе едва ли нашёлся бы человек, в чьих глазах не промелькнуло столь хорошо знакомое Андрею выражение тупого непонимания при употреблении столь редкого, а потому «элитарного» словца. Подобная лексика уже давно превратилась для Андрея в некий маркер, систему распознавания «свой-чужой»… и как показала практика, в этом здании все ему «чужие». Почти все…