Нур много фотографировал, не знаю, была ли внутри его фотоаппарата пленка, но я не видел ни одной его фотографии, впрочем, тогда меня это мало волновало. Дворовые друзья на меня косо поглядывали, поскольку пока Нур не уезжал обратно к своей тайэне*, где он и воспитывался я все время проводил только с ним. Он учил меня играть в шахматы, стрелять из пневматической винтовки, рассказывал увлекательно про рыбалку и иногда мы просто ходили вместе в кино. Так продолжалось кажется до пятого класса, пока родители Нура не переехали в новую квартиру и я уже слышал о Нуре изредка только от своей мамы, поскольку наши родители работали в одном коллективе.
Со временем мы повзрослели и нас раскидало в разные стороны… и как-то мама попросила меня отвезти ее к своей коллеги по случаю покупки дома в пригороде Бишкека, это была мама Нура. Мне тогда уже было чуть больше двадцати, по пути я стал расспрашивать маму о Нуре, и из ее рассказа я узнал, что он увлекается культуризмом (тогда в начале 90-х все этим увлекались), не курит и не пьет и что он уже несколько раз подавал документы в КГНБ. Я ехал и думал: – интересно как он сейчас выглядит и как мы встретимся с ним через столько лет… надо было одеться поприличней с досадой подумал я.
Когда мы вошли в дом и поздоровались со всеми гостями, мама неожиданно спросила хозяев: «Нур дома, Алишер хочет с ним поздороваться…», и мне указали на дверь времянки из окна которой горел желтый свет, была середина осени.
В центре комнаты сидели засучив рукава двое молодых мужчин и чистили морковку. Было видно, что Нур «качается», крепкая шея, мускулистые руки с выделяющимися венами говорили сами за себя. Я в деталях помню ту нашу встречу, поскольку перематывал в голове этот эпизод несколько десятков раз.
Когда я вошел в комнату, на его лице было приятное удивление. «О, Алишер… как дела, братишка?» – это были его первые слова, он положил на стол нож и, как бы привставая, протянул мне ладонь так, чтобы я не испачкался, и я пожал его жилистую кисть руки. «Ты что, маму привез? А, молодец!». Я сел рядом и стал расспрашивать его, что и как, но ответы его были очень короткими, я начал вспоминать про наше детство, но и тут он сделал вид, что не помнит уже ничего, было такое ощущение, что ему перед своим приятелем немного неудобно. Не зная, что еще сказать, я закурил, Нур посмотрел на меня, покачал головой и сказал: «Братишка, бросай курить, займись спортом, надо быть всегда на старте, вдруг кипиш* какой…». Ты прав, почти оправдываясь ответил я, нужно спортом заняться… все помнят, как в середине 90-х Бишкек был насыщен криминальными разборками. Но я был озадачен другим, если честно, я ожидал совсем другой встречи со своим старым другом. Я начал злиться на себя… к черту мою сентиментальность, очередной раз я упрекнул себя тогда, этот мир циничен и жесток, еще немного послушав затянувшиеся нравоучения двух «качков», я стал искать повод, чтобы поскорее уехать.
Прошло еще несколько лет, я знал из рассказов мамы, что Нур так и не смог устроиться на работу в силовые структуры, а о другой работе он и слышать не хотел. Потом говорили, что он женился на девушке из хорошей семьи и у него родились две дочери, что живут они вместе с ее родителями, а сам он иногда занимается перепродажей товаров. С конца 90-х я уже все реже слышал и интересовался судьбой Нура.
